На коленях у него лежал гобелен, напоминавший тот золотой, на который пару месяцев назад Блайт пролила свою кровь. Только этот был гораздо больше и украшен невероятными цветами, которых она никогда не видела. Между пальцами Ариса мелькнула серебряная игла, двигающаяся с такой скоростью, что Блайт не заметила бы ее, не сверкни та в отблесках пламени.
Было бы неправильно сказать, что Арис расслаблен – его движения были маниакальными и точными, – но он казался умиротворенным, хотя в нем оставалось что-то нечеловеческое. Его грудь почти не поднималась и не опускалась, все его тело оставалось неподвижным, за исключением руки, которой он шил. Невозможно было смотреть на него и не видеть сверхъестественное существо, пока он переплетал краски на своем холсте, и каждый стежок был подобен удару клинка.
Поначалу небольшой гобелен вскоре уже скатился по его коленям и упал на деревянный пол, удлиняясь до тех пор, пока нити не почернели, а Арис не замер. Только тогда его губы приоткрылись, и он впервые за несколько минут облегченно вздохнул. Блайт очень хотелось увидеть его глаза, когда он придет в себя, потому что сейчас его мысли явно витали где-то далеко. Молчание затянулось, пока девушка уже обдумывала свой побег, чувствуя, что вторгается во что-то личное, когда раздался тихий, как снегопад, шепот Ариса:
– Почему ты не спишь?
Он произнес это изумленным, но отсутствующим тоном, словно она разбудила его ото сна.
– Здесь слишком холодно, чтобы спать. – Ответ прозвучал странно, как и его мягкий вопрос. Они еще никогда друг с другом так просто не разговаривали. – Боюсь, что если усну, то уже не проснусь.
Арис издал странный горловой звук. Возможно, смех?
– Может, так и было задумано.
– Не сомневаюсь в этом. – Ночная рубашка Блайт волочилась за ней по полу, когда она приблизилась в попытке получше рассмотреть гобелен, который Арис так крепко сжимал в руках, так что побелели костяшки пальцев. – Над чем ты работаешь?
Мужчина ослабил хватку и с отсутствующим взглядом провел рукой по подбородку.
– А как ты думаешь, что это?
Блайт не нужно было думать. Несмотря на свой вопрос, она точно знала, что сплел Арис. И все же было слишком сложно произнести это вслух. Вместо ответа она спросила:
– Цвета что-то значат?
Арис уставился на гобелен так, словно видел его впервые, и провел большим пальцем по нитям. Он напряженно сдвинул брови; то ли нашел что-то в композиции и остался недоволен этим, то ли раздумывал, стоит ли отвечать. В конце концов Блайт показалось, что он старается не обращать на нее внимания, но как только она отступила на шаг и собралась вернуться в свои покои, он произнес: