– Я просто хочу, чтобы ты был осторожен, – говорю тихо, подавляя желание потянуться к нему.
Оскар выдавливает улыбку, и она уже не такая сияющая, как раньше.
– Знаю. Но я не хочу осторожничать. Нисколько. Никогда. Я хочу жить, жить и еще раз жить. Хочу гореть, как самый яркий метеорит, даже если сгорю раньше времени. Хочу, чтобы обо мне говорил весь мир, чтобы мое имя продолжало жить, когда меня не станет.
Как отец.
Как Эдгар Дарлингтон – легенда литературного мира. Его имя продолжали воспевать во всех кругах общества, сверху донизу, даже когда он своими выходками и распутством разрушил семью. Благодаря его рассказам «Старлин» каждые две недели становился бестселлером продаж, забивая деньгами карманы издателей, в то время как его собственная семья голодала.
Он был гением. Он был безумцем.
Он был чудовищем.
Я опускаю взгляд на свои сцепленные на коленях руки. Странно, что я так долго не думала об отце. Я, конечно, помню, что он у нас был, помню, во что превратил нашу жизнь… Однако все остальные воспоминания о нем заперты в моем сознании за массивной и крепкой дверью. Дверью, которую я не имею ни малейшего желания открывать.
Покачав головой, поднимаю взгляд и смотрю в глаза Оскара. Брат как-то уж слишком напряженно рассматривает мое лицо. Мне это не нравится. Я спрыгиваю со стола и принимаюсь за уборку кухни. Схватив тряпку, вытираю любую попавшуюся под руку поверхность. Грязи достаточно, чтобы занять меня на некоторое время, и я этому рада. Рада любой возможности избежать пристального внимания Оскара.
– Куда же ты уходил так рано? – спрашиваю я, намеренно сменив тему. – Что смогло вытащить тебя из кровати до полудня?
– «Старлин» вышел вчера. Ты же знаешь, что это значит.
– Не уверена.
– Рецензии. – Резкость в голосе Оскара заставляет меня резко обернуться и посмотреть на него. – «Обозреватель Уимбурна» публикует отзывы Филверела, Луриса и других известных рецензентов на следующий день после выхода такого крупного издания, как «Старлин». Мне не терпится увидеть, что они написали о «Биении черного сердца».
И снова у меня щемит грудь. Я слишком хорошо знаю, каким ненадежным другом является рецензент, какую власть он имеет над авторским сердцем. Бесчисленное множество раз отец переживал взлеты и падения после вышедших рецензий. И взлеты были далеко не так высоки, как низки падения.