– Не надо. Не хорошо… Что вы, там все ищете? Проверяете?
Антон Павлович убрал руку, обмяк всем телом.
– Я уже все.
– Как все? Одна без партнера?
– Одна.
– Пошли тогда чай пить.
– Вставайте, – радостно отозвалась Роза. – Вставайте!
– Встаю. Одеваюсь, иду на кухню.
Роза голая стояла перед зеркалом в прихожей, причесывалась.
– Антон Павлович, почему вы меня стесняетесь? Я же вам не чужая. У вас есть что-нибудь одеть?.. Халат?..
– Что тебе одеть? Ну пошли, – Антон Павлович прошел в комнату, открыл платяной шкаф. – Рубашку тебе дать? Которая тут покороче. Вот синяя в полоску.
– Классно! Вы не без чувства юмора. Не жалко?
– Для тебя, дорогая, ничего не жалко.
– Вы такой добрый. Почему вы такой добрый?
– Дарю.
– Спасибо.
Роза одела рубашку, встала перед зеркалом в прихожей. Рубашка только-только закрывала низ живота. Это было не первая ее мужская рубашка; она переносила их много: была мания на мужской гардероб. Довольная, кокетливо поведя плечами, Роза прошла на кухню, села за стол, одернула низ рубашки. Антон Павлович налил чай, достал печенье.
– Ну кем вы работаете?
– Какая разница? – сел Антон Павлович за стол.
– Вы, наверное, в милиции работаете. Я бы тоже хотела в милиции работать. Носить наган. Хотите я у вас останусь жить? – предложила Роза и испугалась, что Антон Павлович скажет.
– Ешь давай. Уже первый час! – заторопился Антон Павлович.
– А вы что не едите?
– Я уже поел.
– Мало вы едите, не по-мужски.
– Я по ночам не ем.
– Интересный вы человек.
– Каждый человек по-своему интересен, – Антон Павлович встал и пошел в комнату.
Роза выпила чай, прибралась на кухне и прошла в комнату. Антон Павлович лежал, не спал. Роза тоже легла, повернулась спиной, это была ее любимая поза. Антон Павлович потянулся к «лимончикам», часто задышал…
Роза долго не могла уснуть: было боязно, кажется, сейчас откроется дверь и войдет мать с сожителем…
– Роза, вставай! Вставай! – голос Антон Павловича становился все требовательней и требовательней. – Вставай! Мне надо идти, у меня дела.
– Давайте еще полежим. Воскресенье.
– Вставай! Завтрак остынет! – стоял Антон Павлович у окна. – Я уже позавтракал.
– Хитрый вы, – одеваясь, с обидой в голосе выговаривала Роза. – Проводите меня, вернетесь и ляжете. Смотрите, я подкараулю.
– Что ты, милая, такое говоришь? – тяжело вздохнул Антон Павлович.