Едва вспоминаю Алину, она выходит из дверей ресторана на другой стороне улицы. Длинное черное платье с открытой спиной, подчеркивает гордую осанку, рыжие локоны блестят и переливаются от яркого света вывески. Она прекрасна и ужасна. Внутри этой лисы одна гниль. Ни капли сочувствия или милосердия.
Следом за ней появляется Артур в обществе той самой девушки в красном наряде, которую я недавно видела. Они идеальная пара. Статная хрупкая лань и вылепленный по божьему подобию мужчина. Некогда мой мужчина…тот, кого с кем я засыпала и просыпалась, с кем путешествовала и узнавала новое.
Замираю около фонарного столба, обхватив его рукой. Дышать трудно, моргать больно. Меня оставляют все силы, все защитные механизмы рушатся.
Алина замечает меня перед тем, как сесть в салон серебристого Мерседеса Артура. Ее лисьи глаза глубокого изумрудного цвета, стреляют в меня смертельными стрелами, а дьявольская улыбка вспарывает не зажившие раны. Я погибаю…снова…
До дома я добираюсь только к десяти часам. Настроение на нуле и поднять его может только разговор с Викой. Но сейчас ее нет в городе. Она работает в логистической компании и иногда, вынуждена ездить в командировки в другие офисы.
Я одна. Совсем. И как уже говорила, квартира давит пустотой. В ней и так тесно, но с переселением папы в больницу, она становится еще меньше. Бетонная коробка с выцветшими обоями, кое–где затертым линолеумом. Настоящая темница, для одинокой души вроде меня.
Мнусь в коридоре минуту или две, а потом в кромешной тьме двигаюсь сразу в спальню. Есть не охота, пить тоже. Даже в душ не хочу. Падаю лицом вниз на кровать и мечтаю никогда не проснуться.
Но мне нельзя так поступать. Я должна вытащить папу из бесконечного круговорота болезни, вернуть его к жизни. Кроме меня у него тоже никого нет. Бабушка с дедушкой давно скончались, ни сестер, ни братьев. Только я. И мы вместе создаем крошечный мирок, каждый день пытаемся заполнить его светлыми, приятными воспоминаниями. Так проще не думать и не возвращаться в невыносимое прошлое. И в настоящем жить гораздо легче.
Я ведь помню маму. Смутно, но все же. И никогда не забуду папу после ее ухода. Закрыв за ней дверь, он долго сидел на кухне, опустошая пачку сигарет. Я зашла к нему, тронула его рукой. Он повернулся ко мне с грустной улыбкой и сказал: все будет хорошо, Сонька. И подмигнул напоследок.