Система. Приход - страница 3
Невольно улыбаясь своим мыслям, завернул за угол дома. И кого я там увидел? Правильно, бабку! Старенькая, сухонькая вся, с длинной клюшкой-тростью, она стояла на тротуаре возле подъезда и отмахивалась от стоящей в нескольких шагах перед ней собаки. Обычная дворняга, среднего – до колена, наверное, роста, тощая, грязная, по бокам свисает свалявшаяся шерсть. Странно, откуда только взялась такая: я в последнее время, причем уже довольно долго, не видел бродячих или бездомных собак. Зря, что ли, шутки ходили по этому поводу – мол, что всех собак мигранты из Азии, заполонившие Россию, на шаурму пустили. Так или иначе, но бабушке надо было помочь – ну не могу я просто пройти, совесть ведь замучает. Но что-то в шавке было не так…
– Эй! А ну пшла!
Псина никак не отреагировала на мой окрик. Перехватив костыль поудобнее в правую руку, я направился к ним – к бабке и собаке перед ней. Постучал костылем по асфальту – снова ноль внимания от животного, словно меня тут и нет. Даже как-то обидно, честное слово…
– А ну фу! – громко повторил я. Это уже когда от меня до собаки осталось несколько метров. Та наконец-то соизволила обратить на меня внимание. Медленно, словно с трудом переставляя лапы, неуклюже развернулась ко мне. И вот тут мне стало как-то не по себе…
Собака как собака, вроде, но… ни фига она не была похожа на обычного, пусть и оказавшегося никому не нужного, друга человека! Глубоко посаженные в череп глаза, которых и не видно практически, но от взгляда которых стало не по себе – холодный, излучавший злость, и внимание к моей скромной персоне, словно собака оценивала меня как добычу. Массивная пасть, больше подходящая какой-то крупной породе, хотя бы тому же сенбернару, нежели простой дворовой собаке. Мощный торс – опять-таки, подходящий более какой-то бойцовой породе, вообще абсолютно никак не вязался с ее донельзя тощим телом. Оскалилась – епт! Здоровенные клыки, да еще чуть ли не в пару рядов! И – ни звука…
Чуть дернулся – скорее всего, машинально, нежели осознанно, когда эта тварь – как ее еще назвать-то?! – бросилась на меня. Резко, неожиданно, просто рванула с места. Понятно, что человек, тем более я, на костыле, проигрывает в скорости собаке, но я чудом, не иначе, успел отклониться. Псина же пронеслась мимо меня по прямой, словно носорог. Начала останавливаться, разворачиваться. Что-то с ней не то… координация нарушена, возможно, истощена через чур, но встречаться с ее зубами вовсе не хотелось. Сбежать точно не успею, стоять ждать повторного рывка твари вовсе не хочется – на этот раз могу и не уклониться… Шаг вперед, беру костыль в руку, как дубину, еще шаг, припадая на ногу, которую прострелило болью, размах – и опускаю его на тело собаки. Не люблю я бить животных, но выбора-то у меня особо и нет: тут уж или я, или меня – вряд ли эта тварь будет мучиться такими сомнениями. Удар, хоть и старался бить не в силу, должен был быть чувствительным, костыль-то все же алюминиевый! Однако… тварь словно и не почувствовала его. И отдача была такой, словно я ударил не по спине животного, а по чему-то твердому, например, по земле. Тем временем тварь – а собака ли это вообще?! – изготовилась к очередному прыжку или рывку и оскалилась. Ну как оскалилась… меня, если честно, пробрало, когда я этот оскал увидел. Пасть словно на две части раскрылась – верхняя челюсть вверх пошла, как у крокодила, открывая взору розовое с коричневым нутро, и два ряда острых зубов с длинным раздвоенным языком. Я прифигел, если честно, когда увидел: какие, нафиг, два ряда зубов?! Тем более, раздвоенный язык?! Но на раздумья времени не осталось: тварь рванулась ко мне, с места, как и до этого. Понимая, что не успеваю ничего, сделал единственное, что смог – выставил костыль вперед, словно какой-то штырь. На который она и напоролась – каркас костыля вошел прямо в пасть с тихим, но мерзким и даже противным чавканьем. Тем не менее, толчок был таким, что меня опрокинуло на землю. Однако костыль не выронил, что радовало. Ударился, конечно – как будто не на спину опрокинулся, а с небольшой высоты упал. И телом ударился, и головой приложился. Хорошо, что хоть не сильно. А тварь тем временем пыталась добраться до меня, насаживаясь на костыль все глубже и глубже – уже около полуметра в нее вошло, она хрипела, булькала, но продолжала переть вперед. Подлокотник костыля уперся в бордюр, тем самым зафиксировавшись – сам я, глядя на силу твари, что рвалась ко мне, сомневаюсь, что сумел бы удержать его в таком положении. Все, что я мог сделать, это, перебарывая боль в травмированном суставе, пытаться убрать ноги, чтобы их не зацепили когти, которыми тварь скребла по асфальту, оставляя в нем довольно глубокие царапины, да сильнее вцепиться в костыль, не давая ему соскочить с упора…