Нартима явно поразила последняя фраза. Тут же мимо величественно и медленно проехала королевская карета, что на миг отвлекло приятелей от разговора.
– Это еще почему? – откровенно удивился Нартим, возвращаясь к беседе, – Говорят, она невозможная красавица. Разве не так?
Юрвин от чего-то усмехнулся.
– По тебе сразу видно, что ты не знаком с нашей дорогой принцессой, – сказал он. – Такой характер, как у нее, еще поискать надо. Лет с шести, помнится, ничуть не поменялся. По-прежнему она ждет, чтобы все и вся подчинялось ее желанию, никого не слушает, кроме себя, и ни до кого ей более нет дела. Она может и красива, при чем, очень красива, спорить не буду, но избалованная эгоистка, каких свет не видывал. А еще прекрасная актриса. Строит кого-то из себя день и ночь. Конечно, при дворе без этого никак, однако Флюрит же совсем другая. Флюрит просто ангел… – он резко смолк, а затем оборвал рассказ – Вот тебе портрет знаменитой первой красавицы королевства. И лучше не злить ее никогда, а то плохо будет всем, даже тем, кто ни в чем не виноват.
Было непривычно услышать подобные речи. Во всем городе говорили только о безупречной красоте принцессы, а те, кто помнят ее мать – королеву Юнлину, еще и об их бесспорном сходстве. Нартим выдержал паузу, а затем спросил, чтобы уточнить:
– И все-таки вы друзья. Как такое возможно?
Этот вопрос чуть было не поставил Юрвина в тупик. Он действительно не находил, что ответить, даже почесал затылок, но в конце концов решил быть предельно честным.
– Да я и сам толком не знаю, – ответил он, пожав плечами, – что-то вроде привычки с детства. Видишь ли, мне временами бывает очень скучно, а в ее компании время пролетает быстрее. Если конечно она не говорит о себе, о нарядах, украшениях и прическах, о том, как трудно приходится, когда под платьем не видно новых туфель, – Юрвин улыбнулся, вспомнив о чем-то, – когда не пускает пыль в глаза, не жалуется на сестру и не крутиться перед зеркалом… В остальном такой веселой беззаботности и пренебрежения ко всем правилам больше ни у кого не встретишь.
Честнее и придумать было бы сложно.
Придется вернуться к королевской карете, проезжавшей несколькими минутами ранее мимо приятелей. Она неспроста появилась здесь. Заехав в ворота, ведущие во дворец, экипаж остановился у одного из входов. Из него вышел сам король Эррикас, а за ним королева или госпожа Регата, как ее называли за спиной. Среднего роста, обыкновенная молодая женщина с не слишком броскими чертами лица, с серо-зелеными, болотного цвета глазами и очень длинными, загнутыми кверху русыми ресницами, с такими же русыми, почти льняными волосами, вьющимися крупными кудрями. На ней было, по-видимому, весьма увесистое и пышное платье из темно-зеленого бархата, которое с трудом удалось вытащить из кареты. Войти они не успели. Навстречу высочайшим особам практически бегом вышел один из министров по внутренним вопросам, а за ним генерал Мэльс – полный мужчина лет сорока с хвостиком, с десятком орденов на груди.