Лауре вспомнилось далекое пребывание при дворе в Сардонии. Вот она стоит посреди бального зала, все вокруг танцуют, смеются, шумная компания, окружившая ее, бросает одну за другой фразочки о том, насколько было лучше на предыдущем балу. Кто-то сетует на духоту, иные в открытую смеются над нарядами танцующих. И Лаура, к своему стыду, их поддерживает. Она переговаривается на тему того, какие ленты ей нравятся больше, а рядом кто-то спорит по поводу военной мощи соседней Ледонии. Здесь интересной историей или серьезной беседой и не пахнет.
– Вероятно, не много. – заключила она.
– Я тоже имел возможность в этом убедиться. Так если каждый во дворце может говорить, о чем ему заблагорассудится, то от чего мне не поступить так же? Вот только по поводу мореходства лучше получается беседовать на флоте, а еще лучше отчалив.
Улыбка Лауры стала более уверенной, легкая манера рассказа, приправленная несколькими непонятными ей словами, забавляли ее и располагали к собеседнику.
– Позвольте мне выказать поддержку вашей целеустремленности. Не многие так точно осознают, чего они хотят от жизни и в чем состоит их главный талант и предназначение. Поэтому ваша уверенность внушает мне уважение.
Ричард отвесил шуточный поклон, держа поводья лишь одной рукой.
– Благодарю, но едва ли оно заслужено. – сказал он, – Я всего лишь человек, бегущий от ответственности в угоду собственным желаниям. И хотелось бы убежать до конца.
– Все мы не идеальны.
– И все-таки вы не станете хвалить шкипера, который вдруг ощутил необходимость стать матросом.
Лаура вынуждена была признаться, что не совсем его понимает.
– Ничего. – снисходительно сказал Ричард, – Вы же не обязаны относиться к числу людей, интересующихся мореходством.
Решив проявить интерес к увлечению нового знакомого, она, подумав, произнесла:
– Возможно собеседник на эту тему из меня никакой, однако я охотно выслушаю все, что вы при желании решитесь мне поведать.
Ричард немало удивился и обрадовался такому заявлению.
– Обещаете, что не станете зевать со скуки? – уточнил он.
– Большей скуки, чем та, в которой прошли последние несколько часов, и быть не может.
Это было преддверие к последующим длинным и наверняка очень интересным рассказам о путешествии к дальним островам. Лауре нравилось слушать, и ей бы нравилось еще больше, не будь речь рассказчика наполнена таким количеством непонятных для нее слов и выражений. Вместе с ними она воспринимала информации не больше, как если бы повествование велось на руфийском. Она продолжала улыбаться и напряженно вслушиваться. Насколько она могла судить, Ричард был хорошим рассказчиком и не менее опытным мореплавателем. Он с командой единомышленников вдоль и поперек изрезал на судне Рубиновое море (самое большое среди известных). В результате были открыты несколько неизвестных ранее островов, а на обратном пути в последний миг удалось уйти от надвигавшихся рифов. Корабль едва не потерпел крушение – такой вывод не без труда можно было сделать из слов «Лавировали в последний момент, когда чуть бушприт не переломился пополам». Высказав свои неподдельные восторги по этому поводу, Лаура тем самым вознаградила собеседника за его долгий рассказ.