– Тогда пробуйте снова. Всё. Что. Угодно. – Его голос дрожал, но он не позволял себе эмоций. – Мы уже десятки лет живём без новых рождений. Нас всё меньше. И всё меньше настоящих… людей.
Марк и София переглянулись.
– Мы пробовали нестабильные клетки. Результат пока непредсказуемый, – сказал Марк.
– Пробуйте всё, – перебил мэр. – Нет времени на сомнения. Всё человечество под угрозой.
***
Тем временем в клинике омоложения Лея принимала очередную пациентку. Женщина, в отличие от остальных идеально выглядящих клиентов, выглядела слишком … живой. На её лице были морщины. Кожа потускнела. Взгляд был уставшим. На фоне идеальных посетителей она казалась пришелицей из прошлого.
– У вас… необычное состояние, – заметила Лея, сканируя её лицо.
– Я старею, – спокойно ответила женщина. – Лекарства больше не помогают. Клетки не обновляются. Я чувствую, как старость догоняет меня. Я не вынесу этого. Я хочу уйти. Навсегда. Я хочу оформить эвтаназию.
Лея молча открыла форму на экране. – Эвтаназия. Вариант B. Вас кремировать?
– Да. Пусть тело исчезнет. Бессмысленно оставлять пепел.
– Понимаю, – ровно ответила Лея. – Записано.
На ее идеальном лице не было ни тени сочувствия. Она не вздрогнула. Не отвела глаза. Не произнесла слова поддержки. Ни капли эмоций. . Только безупречная работа по протоколу.
Когда пациентка ушла, Лина вошла в кабинет дочери. Её глаза были полны боли.
– Ты не чувствуешь… ничего?
Лея быстро ввела данные и нажала «Подтвердить». Её лицо осталось неподвижным, как будто речь шла не о жизни человека, а о неисправной детали.
– Это просто решение. Старость – неэффективна, – ответила Лея без выражения.
– Лея…а если бы это была я, ты бы так же отреагировала? —Лина знала ответ, но все же решила спросить, —Скажи ты никогда не хотела семью? Детей?
– Зачем? Чтобы передать кому-то свои гены? Или для стакана воды? Мне это не нужно. Я собираюсь жить вечно, – ответила Лея, не отрываясь от экрана.
Лина замолчала. Она чувствовала что-то, что не могла даже сформулировать.. Перед ней – ее собственная точная копия. Но только внешне. Внутри… внутри – только тишина. Лина отвернулась. Слёзы подступили к глазам. Перед ней была её дочь. И одновременно – никто.
В лаборатории стояла звенящая тишина. Мониторы больше не мигали. Эмбрион, созданный из нестабильных клеток, развалился в структуре. Сбой был фатальным.