Женщина слегка приподняла бровь.
– Восстановление когнитивных функций проходит лучше, чем ожидалось. Интересно.
За ее спиной мелькнули тени других людей в защитных костюмах. Антон попытался приподняться, но наручники тут же вспыхнули красным, а по телу пронеслась волна жгучей боли.
– Не советую сопротивляться, – Вейс провела пальцем по планшету. Нейроограничители настроены на подавление любой агрессии. Хотя… Она на секунду задумалась. С вашим артефактом все может быть не так просто.
В этот момент Антон почувствовал знакомое тепло в груди. Куб отозвался – не болью, а скорее легким покалыванием, будто предупреждая: Не сейчас.
– Что вы со мной делаете?
Доктор обменялась взглядами с невидимым собеседником где-то за кадром, затем сделала шаг ближе к стеклу.
– Вы стали носителем уникального явления, Милованов. Артефакт Кубика не просто выжил после уничтожения системы – он эволюционировал. И теперь мы должны понять… Она сделала паузу, подбирая слова. …как извлечь его без вреда для носителя.
Антон усмехнулся.
– То есть вам нужен я живой.
– Пока что.
За ее спиной что-то зашипело, и в камеру через вентиляцию начал поступать белесый газ. Антон почувствовал, как сознание начинает плыть, но куб в груди тут же ответил новым приливом тепла, рассеивая химикаты в его крови.
– Ожидаемая реакция, – пробормотала Вейс, делая пометки. Повысить концентрацию на 0,3 миллиграмма.
Перед тем как сознание окончательно помутнело, Антон успел заметить фигуру в дальнем углу лаборатории – высокого мужчину с бледным лицом, наблюдающего за происходящим, не приближаясь. Его глаза светились знакомым голубым оттенком.
Очнулся он в другой камере – круглой, с мягкими стенами. На этот раз без наручников. Голова гудела, но куб внутри будто компенсировал боль, пульсируя в такт его сердцебиению.
– Они не понимают, что ты не будешь спать.
Антон резко обернулся. В углу, на полу, сидела Лия. Точнее, ее проекция – полупрозрачная, мерцающая, но несомненно реальная.
– Ты… как?
– Я часть системы. А теперь система – это ты. Она подняла руку, и в воздухе замерцали голограммы – схемы комплекса, красные точки, обозначающие камеры, синие линии вентиляции. Мы в подземном уровне. Над нами семь этажей. Геннадий и Лера на четвертом.
Антон встал, ощупывая стены.
– А Штопор?
Лия опустила глаза.