– Да я люблю фильмы про шпионов и их соблазнительных подружек. Ты одна из них?
– Возможно.
Они прогуливались по аллеям парка, мило шутя и болтая о музыке и шпионах. Потом она направилась к метро, сказав, что ей пора домой. Он спросил её номер телефона, она ответила отрицанием. Пусть место их встреч будет здесь в этом парке. Если им суждено ещё раз увидеться, то уже после она ему продиктует номер телефона. Кирилл посадил девушку на поезд и направился к машине. Она даже не сказала своего имени. Его сознание было взбудоражено и удивлено, да в таком поведении было нечто трепещущее, возбуждающее.
Во сне она пришла к нему домой, они слушали музыку на террасе, целовались, дурачились, а после на её месте возникла Снежана, и всё испортила. Кирилл проснулся в странном настроении. Что-то его тревожило, он не мог понять, что именно.
Кристина вышла из дома в приподнятом настроение, солнце искрилось и отражалось от витрин и лужиц, что остались после ночного дождя. Возле одной из них остановилась, всмотрелась в отражения. Замерла, открыла сумку и, через минуту поиска, наконец-то вытащила карандаш и блокнот. Принялась делать зарисовку – эскиз. Мимо ходили прохожие, велосипедист промчался на высокой скорости по луже, обрызгав её с ног до головы. Картинка исчезла, магия пропала. Она очнулась, отряхнула капли с одежды и пошла дальше в музей, где работала два года в архиве, занималась старинными вещами, искала среди хлама ценности. Ей нравилось находиться здесь: среди запаха плесени, тухлых стен, мрачного подвала без окон с одиноко висящей мерцающей лампой под сводом потолка. Это место было таинственно и печально, вызывало у неё странные и смешанные чувства. Порой ей казалось, что она создана для такого тихого безмолвного мира, её жизнь должна протекать также медленно и лениво, без современной техники, без суеты и каждодневной пробежки за лучами славы. Здесь она была принцесса. Это был её мир, царство покоя и мрака. Кристина сторонилась людей, избегала общения. Пропиталась одиночеством, жила с ним на одной волне. Ей нравилось любоваться предметами старины. Бывало, что она целый день расписывала какой-нибудь полузабытый и разрушенный портрет, и лишь вечером, когда сторож гасил свет, она приходила в себя. Поднималась из своего царства в мир людей и огней, а поутру вновь возвращалась к рисованию.