Предательство - страница 21

Шрифт
Интервал


Она не любила врать и притворяться, а огромный мир непременно требовал играть по странным правилам. Нужно было соблюдать субординацию, играть определённые социальные роли, пытаться дружить, любить и прочее. Она была собой: резкой, мечтательной, борцом за справедливость, одинокой, и не собиралась меняться ни для кого, даже если ей суждено прожить эту жизнь без спутника жизни, ведь смогла же она прожить восемнадцать лет без родителей, сможет и остаток жизни пробыть одна. Такие мысли были в её голове до встречи со странным парнем, который решил-таки ей помочь с выпавшим мороженным.

Она в свой выходной отправилась на прогулку в парк. Накануне вечером забежала в маленький магазинчик у дома и купила милую желтенькую кофточку ручной вязке. Девушка обожала вязанные вещи. Пыталась научиться сама, но это оказалось слишком нудно и трудоёмко, к тому же скучно. Одев новую яркую кофточку, длинную воздушную юбку, распушив свои черные волнистые волосы, она отправилась гулять. Воздух был великолепным, солнце пригревало, птицы пели взахлёб, настроение было игривое. Кристина купила фисташковое мороженое в молочном шоколаде в вафельном рожке. Буквально на минутку остановилась посмотреть на группу женщин, занимающихся йогой, и не заметила, как вкусняшка растаяла и упала на кофту, испачкав её. В моменте она дико рассердилась на себя за невнимательность, начала ругаться и проклинать весь белый свет. Тут-то и появился странный, но очень красивый молодой мужчина. Он был, как Зевс с картин эпохи Возрождения или Апполон. Его мускулистое тело, обтягивалось спортивной формой, идеальные черты лица, бархатистый голос. Она впервые увидела такого красавца, который с ней заговорил. Обычно такие парни проходили мимо, они считали девушку невидимкой. Этот же не то, что заметил, а постарался помочь, хотел даже её подвезти до дома?! Её – Кристину! Она, конечно же, нагрубила ему, потому что испугалась, специально показала себя с худшей стороны и убежала, оставив его с носом. В метро она чувствовала, что щеки горят, руки дрожат, а внутри звучит его приятный баритон.