2
– Чёй-то Леську не видать? – прохрипел Влас, царапая ногтем гниль стола. Сажа, копоть, грязь, смешавшиеся в масляную жижу оказались под длинным жёлтым ногтем старика, отчего его палец, худой и сутулый, стал ещё больше походить на мертвецкий.
– А тебе, старый хрыч, только бы на молодку и заглядываться. Чтоб глаза твои отсохли и были крысам подпольным на съедение брошены! Коли я тебе осточертела, старая, так гори ты адским пламенем, бездушная скотина!
В полутьме красные щёки Варвары зардели и пошли широкими алыми пятнами, разгорячённые от жары июльской ночи и третьей стопки. Бешеные тени от последней свечи, найденной в хате, плясали на её лице и отражались в глазах, заволоченных пеленой.
Влас наклонился над столом, пошатываясь и некрепко опираясь на него, приближаясь к Варваре и всматриваясь прямо ей в глаза. Ничего там не разглядев, он громко гаркнул и с неожиданной для пьяного старика скоростью, взбрыкнув, откинул стол, роняя ошмётки хлеба и соскабленной гнили прямо на пышные перси собутыльницы. Тяжёлая рука грузно влетела в сморщенную щёку Варвары, отпечатывая там грязный саднящий след. Вторая тут же оказалась на чужой шее, не пуская душный воздух в пустеющую грудь.