Тетя Роза всплеснула руками, потом театрально прижала их к груди. На тесной кухне места было мало, но полная женщина с непослушными седыми кудрями и печальными карими глазами ловко передвигалась.
– Он недорогой, тетя.
– Это уже пятнадцатый, я считаю. Тетя Роза все считает, она не зря работала тридцать пять лет бухгалтером на ликеро-водочном заводе. Я пережила семь директоров, семь, Софа, и никто не показал на тетю Розу пальцем. А все почему?
– Я промолчу, – я действительно не хотела поднимать и эту тему.
– Потому что тетя Роза кристальной правдивости человек. Ну, что ж, без яиц так без яиц. Софа, ты расскажешь мне, что произошло между тобой и Андрюшенькой?
Тема разговора менялась молниеносно.
– Ой, не называй его так, тетя, я тебя умоляю. Ничего не произошло, мы поняли, что мы слишком разные.
Хорошо, что я поняла это так рано, а не через двадцать лет.
– Разные? Как пара носков? Один левый, другой правый? Большей глупости не слышала.
– Типа того. Извини, я пойду, хочу принять душ.
Разговор об Андрюшеньке вызывал паническую атаку. Уже начало покалывать подушечки пальцев, и сердце участило свой ритм. Я ненавидела Андрюшеньку всей своей душой и ничего не могла с этим поделать. Было за что.
– Постой. Если уж ты живешь у меня, то, будь добра, выслушай, – тетя сказала твердо и уже без шуток.
Остановилась, я так и не сняла пальто, стало жарко, но, сняв очки, сжала переносицу пальцами и посмотрела на тетю. Да, пойти мне после развода было некуда, я бездомная, у меня нет ничего. Ни сбережений, которые Андрюшенька так удачно вложил в свой бизнес, ни квартиры мамы, которая была продана, чтобы как раз стать сбережениями для удачного вложения в бизнес.
А еще потому, что я конченая, клиническая дура, как сказала моя подруга Злата, но это она говорила по поводу моего ухода от Андрея, приняв его так же отрицательно, как и тетя. Но дура я была в другом, в том, что раньше не открыла глаза и не поняла, кем на самом деле был Андрей Романов.
Пять лет, господи, пять долгих лет я была его игрушкой, даже не замечая этого. Прикусила губу, чтобы не расплакаться вновь, надела очки, спрятала руки в карманы пальто, пальцы сразу наткнулись на тонкий ободок обручального кольца, сжала его в ладони.
Всегда снимаю его в метро, на работе оно всего лишь ширма. Но как же странно сегодня на кольцо посмотрел Арнольд, точнее, студент Шульц. У него безумно красивые глаза, как чистое небо, но это обманчиво.