– Мори! – тяжелая рука легла мне на плечо. – Проходи, выпьем вина и обсудим то, что должно обсудить. Как самочувствие?
РО подхватил меня под руку и поволок к своему рабочему месту, усадил в кресло напротив своего стола, достал два бокала и наполнил их напитком из маленькой изогнутой бутылки.
– Что это?
– Последняя бутылка из одной очень известной коллекции, навскидку стоит примерно десять миллионов. В последнее время я стал ужасным транжирой. Но ты должен понять меня и простить, если сможешь, так спокойно на душе мне не было… никогда. Я словно оковы с себя скинул. Больше никаких режимов, подъемов в пять утра, чтения сотни книг в неделю, каждодневных совещаний по поводу и без, я свободен. Немного толстоват, слишком ленив, но зато свободен. Сознание обмануть сложнее всего. Я вот смог и тебе советую. Лилия за тебя печется, жалуется постоянно, что ты сам не свой, весь в «ментальных боевых шрамах», да и физических на нас с тобой хоть отбавляй, но не об этом сейчас…
– Что за чушь ты несешь? Я думал, мы обсудим мою работу. Контракт, который вы с Лилией мне поручили.
– Я уже знаю все, что мне нужно. Выпей немного и расслабься. В бутылке хватит вина еще на два бокала. То есть мы с тобой сейчас выпьем по два с половиной миллиона. Уму непостижимо. Скажи же?
– Скажу же, – я залпом опрокинул бокал, – закурить есть? Желательно тоже что-нибудь за пару миллионов.
Последнее я сказал с издевкой, но РО с недавних пор стал настолько поглощен своим безумным оптимизмом и транжирством, что абсолютно проигнорировал мое замечание и достал из стола набор папирос.
– Каждая по пятьсот тысяч. Из коллекции одного видного политика, который умер еще задолго до нашего рождения. Бери. Кури. Наслаждайся.
– Ты ничего не хочешь у меня спросить? Узнать детали?
– Нет. И ты тоже мне ничего не говори. Никакой работы. Я уже сказал, что знаю все, что мне нужно знать. Остальное на твоей совести, – РО странно подмигнул мне.
С ума он, что ли, сошел? Окончательно впал в детство? Я знаю этого человека всего два года. В первое время он ходил мрачнее тучи, потом стал просто неприятным молчаливым типом, почти таким же неприятным, как я сам. Но около восьми месяцев назад он вдруг переменился и превратился вот в «это», набрал вес и стал вести себя со мной так, словно я его сын. Пригласил на работу. Они и до этого проворачивали с Лилией какие-то дела, но мне было не до этого. Я только иногда помогал им по мере своих возможностей. Для меня это было полезно, потому что я набирался опыта, и, в конце концов, РО очень неплохо платил. До меня, конечно, доходила только малая толика лутума, остальное оседало на счетах Лилии, которая после смерти отца помешалась на идее мести. Сначала я пытался ее в этом поддерживать, но чем дальше она заходила в своем безумии, тем меньше я ее понимал. Дошло до того, что между нами образовалась настоящая пропасть. Мне кажется, что теперь только РО и Лилия понимают друг друга. Оба совсем с катушек слетели.