И стукнуть.
Или поцеловать.
Или пнуть.
Или прижаться.
Только бы увидеть.
Эмоции сменяют друг друга и это отражается на работе. Марита, то разговаривает со всеми мягко, с улыбкой, то грубит. Особенно её раздражают мужчины. Они по-прежнему стараются задеть её руками, то по спине, то по попе, а самые смелые, будто нечаянно касаются груди. В этих случаях Марита взрывается, она грубит, ударяет по рукам или швыряет в нахала папкой с документами.
Директор вызвал Мариту к себе «на ковёр».
– Марита, что происходит? На тебя жалуются в коллективе.
Марита потупилась, не знает, что ответить, но тут же вскидывает голову и со злостью отвечает:
– Меня достали эти сальные взгляды и двусмысленные предложения мужчин.
– Хм, достали говоришь, – изумляется директор, выходит из-за стола и становится напротив девушки, – а мне казалось, что тебе нравится, что каждый мужик в офисе тебя лапает, проходя мимо или оказывает не «двусмысленные» знаки внимания.
Директор выделяет голосом «двусмысленные», вопросительно смотрит на Мариту, даже голову наклоняет немного к плечу.
Марита смущается и краснеет, наверное, впервые с детского возраста. Она только сейчас понимает, что перед ней еще не старый мужчина, а в полном расцвете сил. Так они и стоят молча, напротив друг друга, Марита рассматривает директора, а он её.
– Ну что ж Рита, – нарушает молчание директор, разворачивается, идет за свой стол, прежде чем сесть, оборачивается снова внимательно смотрит на Мариту, – иди работай, но, если еще хоть одна жалоба на твою грубость.
– Что мне молчать или по рукам не бить? – снова сердится она.
– Не знаю, что ты будешь делать! – повышает голос директор, – но, чтобы жалоб не было.
Марита идет к двери опустив голову, но выходя из кабинета выпрямляется и выходит с гордо поднятой головой.
– Мужика-защитника себе заведи что ли, – бросает ей в след директор.
«Легко сказать „заведи“, – думает Марита, сейчас она, как горячая вода, вот-вот перекипит, – собаку проще „завести“, огромную и в офис привести, чтобы руки по откусывала».
Марита возвращается на рабочее место, она всё еще злится. Не на директора, а на себя. «Директор прав, вела себя будто мне с любым в койку хочется лечь, – щеки Мариты снова заливает румянец стыда, – а уж как повела себя с Захаром! Уму не постижимо! Что на меня нашло?»