Их место заняли рыбы, прежде никогда не водившиеся в бассейне Волги. Например, в рыбацких уловах все чаще попадаются речные угри – невиданные для этих мест существа, похожие на змею. Среди вселенцев обычными стали и морские виды рыб, такие, как каспийская рыба-игла или бычок – большеголовая пуголовка, чархальская тюлька (из оз. Чархал на Урале). В 1960 году некоторые рыбхозы в качестве эксперимента стали разводить представителей американской ихтиофауны из рода буффало. Колхозов теперь нет, но их подопытные животные теперь встречаются по всей Волге, вытесняя аборигенную фауну. (Ерофеев В. Волжские пришельцы. – «Тайны ХХ века», 2018, №32, август. – С. 8 – 9).
Между прочим, исполинская волжская белуга формой своей морды очень напоминает морскую акулу. У нее такой же выступающий над челюстью нос, небольшие глаза поверх головы, и широкая зубастая пасть под рылом. В Астраханском краеведческом музее выставлено чучело рыбьего гиганта, и фотография того, как экскурсовод в качестве демонстрации свободно засунул свою голову в её глотку целиком по самую шею.
Рассказы о гигантских чудовищных рыбах и прочих водных существ Сибири и озера Байкал мы даем в последующих главах.
Дорога к сибирским людоедам
Уж если на Руси на полном серьезе говорили о животных-современниках чудовищного вида с ужасом, то можно представить, как отзывались «окультуренные» иностранцы о «чудесах» совершенно неведомой для европейцев природе далекой и пугающей Сибири.
Когда московский дворянин Постник Андреевич Бельский получил назначение на воеводское служение за Урал, в его семье было мало радости, но больше печали. В ту пору по Московии ходило множество невероятных слухов о трудных путях следования в этот далекий холодный край и о его дикарского вида аборигенных жителях. Ведь из россиян на рубеже XVI – XVII столетий еще мало кто бывал в неведомых восточных странах. Московское государство всё еще находилось под впечатлением недавней гибели казачьего отряда Ермака, снаряженного пермскими купцами Строгановыми во время войны с царем Сибирского царства Кучумом Муртазеевым, и жизненных мытарствах последующих стрелецких полков, направленных царем на помощь отряду русского атамана.
Казаки-землепроходцы, проделавшие пешком и на лыжах тысячи верст по горам, дремучим лесам, болотам, рекам и степным просторам Сибири, при возвращении домой пугали соотечественников своими впечатляющими воображение рассказами о невиданных суровых морозах, о летающих «тучах» таежного гнуса, пожирающих человека, о малой заселенности людьми зауральских земель, о дикости бытовой жизни аборигенных звероловов. В том числе и об их повальном каннибализме, о полном отсутствии там каких-либо хоженых сухопутных дорог, кроме звериных троп через леса и болота.