Моя рассылка с уведомлением о длительном отпуске «по семейным обстоятельствам» возымела эффект. С тех пор как я оставила работу, поток писем сократился до жалкого ручейка, который затем усох до двух-трех сообщений в день.
Заходя в почту, я непременно вспоминаю открытку от Лекса, присланную за день до моего выхода в декрет. На ней был изображен мужчина, который смотрит на экран компьютера с надписью: «У вас ни одного долбаного письма». «Счастливого отпуска!» – написал Лекс.
И все же привычка проверять электронный ящик оказалась сильнее. С тех пор как я начала заниматься клубом, у меня не было времени на личную переписку. Скопившиеся за эти пять лет письма от друзей и родственников давно затерялись среди уведомлений о прочтении и корпоративных рассылок. Но вот два новых письма, и оба не имеют отношения к работе. Одно от Ребекки: отправленный всем знакомым фотоотчет о суши-вечеринке с ночевкой в честь дня рождения Лили. Второе – от моей подруги Дженны из Нью-Йорка.
Стиви! Прости, что давно не писала. Я правда собиралась – с тех пор, как увидела твое фото в инстаграме[6] пару недель назад. Поздравляю!!! Чудесный малыш! Я так за тебя рада! Как ты его назвала? Как у тебя дела??? Я слышала столько разных историй о первых неделях с новорожденным… Тебе удается хоть немного поспать? Как ты себя ЧУВСТВУЕШЬ? Говорят, после родов происходит всплеск материнских гормонов, вызывающих ощущение безумной любви и нежности. У тебя тоже так?
Столько вопросов… Я не тороплю с ответом – знаю, тебе сейчас не до этого. Просто хотела сказать, что часто думаю о тебе. Вспоминаю, как мы ходили на пляж и ты рассказывала о своей мечте стать мамой… Ты сделала это, Стиви! Сама, без чьей-либо помощи! Я тобой очень горжусь!
Целую. Дженна
И тут он заходится в плаче – это первый послеобеденный приступ. Я закрываю письмо, склоняюсь над люлькой и беру его на руки. Долгое время после рождения глаза у малыша оставались сухими, но теперь из них брызжут горячие слезы, словно капли расплавленного свинца. Я держу его на вытянутых руках, осматривая с ног до головы.
– Мой сын, – говорю я вслух.
Звучит как-то неубедительно – будто это не утверждение, а вопрос. Я кладу его обратно в люльку. Достаю пустышку из стерилизатора возле чайника. Он сосет ее пару секунд и выплевывает. Я иду к радиоприемнику и прибавляю громкость.