Все вновь повернулись к девушке. Пока бургомистр говорил, Мари растеряла свой пыл и опустила голову. Свадебный букетик в её руке дрогнул, и она произнесла:
– Люблю этого человека всем сердцем и всей душой, как никто никогда не любил.
Я воспрянул духом, однако ноги мои подкосились. По толпе пронеслась волна шороха – чиновники не могли оставаться неподвижными после этих слов и шевелились, соприкасаясь рукавами.
Бургомистр ласково приподнял мою голову за подбородок и освежил своим добросовестным взглядом. На его тёплом лице играла колыбельная отеческой улыбки. Он смотрел на меня, словно разогревая для напутственной речи, и я покорно ждал, но сзади его потеребили. Бургомистр слегка повернул брови, и чиновник, немного теряясь, сказал:
– Это там… оттуда передали, из задних рядов…
Двумя пальцами он держал какой-то блестящий предмет, и я услышал голос матушки невесты:
– Возьми счастливую булавку, она поможет тебе!
Бургомистр ещё больше выпрямился, чтобы лучше видеть темноту, и покачал туда головой:
– Пророчество достаточно ясное, никаких дополнительных принадлежностей не требуется.
– Магические ухищрения – дело ведьм! – подмигнул мне чиновник.
– Так давайте его голым туда отправим! – закричала Мари.
– Голубушка, ну в самом деле, ну что же вы, – мягко ответил бургомистр. – Рамки приличий должны соблюдаться в любом случае. Мы не дикари какие-нибудь.
Он повернулся ко мне и всеобъемлющим голосом подчеркнул:
– Прелестное платье. Вы полностью рассчитались за него?
Я смиренно кивнул.
– Великолепно! У портного не будет претензий к мэрии, если выяснится, что юная госпожа так и не сумела разобраться в себе.
– Я пойду с ним!! – вновь раздался на всю залу голос Мари, и её увели в комнаты.
– Ну что ж, – и бургомистр хлопнул меня по обоим плечам сначала сверху, а потом ещё и сбоку, – пришла пора исполнить своё предназначение. Кто мог представить, что это будете именно вы! А знаете, пророчество было записано, когда здесь не было ни этого города, ни тем более башни! А сколько тысячелетий оно передавалось до этого из уст в уста, мы с вами даже представить не можем! И всё только ради вашего подвига, вы только подумайте! Замкнуть такую цепь времён!
– Я помню, как он вошёл в таможенное присутствие, – сказал какой-то обер-офицер, глядя на моё лицо, как на произведение изобразительного искусства. – Был ещё тогда совсем не наш, а нынче? А? Нет, господа, вы только взгляните! Вылитый почётный горожанин!