– Что вы думаете о словах Боба Морса? Дескать, вода тут загрязнена, – спросил мистер Уортон.
– Не сомневаюсь, что так оно и есть.
Видя, что сантехник не рассердился, мистер Уортон продолжил:
– Иногда она такая грязная, что не видно дна унитаза. И пятна остаются.
– В основном это ржавчина, – пояснил сантехник, – уверен, что беспокоиться не о чем. – Он поскреб грязь носком ботинка, и оба посмотрели на землю. – Что меня беспокоит, так это то, что из септиков грязь просачивается в водопровод. Тут нет ни одного чистого колодца, и не верьте никому, кто скажет вам обратное.
Мистер Уортон кивнул.
– Никогда не копайте колодцы в этом районе, – продолжил сантехник, – я знаю много людей, кому не нравилось, что вода в водопроводе мутная и ржавая, так они пробурили скважины и получили прекрасную чистую на вид воду. Но на самом деле она в десять раз грязнее! Внешность не имеет никакого значения, а единственное загрязнение, которое есть в водопроводе, – это то, что туда просачивается. Но это долгий процесс, даже с учетом гнилых труб.
Он разволновался и повысил голос.
– Понимаю, – согласился мистер Уортон.
Они немного прошлись. Дети шли за ними.
– Приятный денек, совсем без ветра, – сказал мистер Уортон.
– Здесь прохладнее, потому что к побережью ближе. Я приехал из Сан-Рафаэля. Там очень жарко.
– Не выношу сухую жару, как в долине, – поддержал мистер Уортон.
Оба они привыкли раз за разом повторять эти слова всем, кого встречали в течение дня. Иногда они обсуждали, какие лекарства прописывал доктор Теранс и какие предлагал фармацевт в Каркинезе тем, кто не мог позволить себе услуги доктора Теранса.
Врач был совсем молодым и очень занятым человеком, водил новый «крайслер» и никогда не бывал в этом районе по выходным. Если в выходные случалась автокатастрофа, пострадавшим приходилось туго. Их везли через гору Тамалпаис, аж до Милл-Вэлли.
– Ну, – сказал мистер Уортон, – нам пора на кладбище.
– Простите?
– Наша следующая остановка – кладбище. Вы разве не знали? Тут есть маленькое старое кладбище. Я всегда вожу туда класс. Там есть надгробия, которым уже сравнялось сто пятьдесят лет.
Уортон полагал, что жить в этой местности стоит хотя бы ради ее истории. У каждого фермера здесь была своя коллекция наконечников стрел, шил и ручных топоров индейской работы. Сам учитель тоже мог похвастаться собранием обсидиановых наконечников стрел и копий, блестящих, черных и очень твердых. Его коллекция, снабженная этикетками, хранилась под стеклом в вестибюле средней школы и демонстрировалась приезжающим родителям.