Про женские воротнички и конспирологов
Так уж сложилось, что в той ячейке культурного кода, где у русского человека кокошник, у американца – белый отложной воротничок. Так ходили первопоселенцы-пуритане, «пилигримы» Новой Англии с борта «Мэйфлауера».
И так уж повелось, что у мужчин этот атрибут органично влился в воротнички сорочек и растворился в быту, а у женщин – уж если украшает их одежду – со временем стал рассматриваться отдельно и, натурально, превратился в фетиш двоякой, но однозначной ценности.
Мы, конечно, не будем углубляться в психопатологию педофилии, зачем нам эти сложности? Но и не будем закрывать глаза на, в принципе, противозаконный, но всепланетно социально одобряемый фетиш ученицы закрытой католической/протестантской школы. Это «белая сторона».
Вместе с тем 50% всего того, что среднему американцу известно о ведьмах, определяется художественным фильмом «Мудрец из страны Оз», а вторые 50% определяются для него словом «Салем». А салемские ведьмы тоже носили этот воротник согласно веяниям своего времени. Мы, уж раз так решили, не будем углубляться в психопатологию педофилии. Но и не будем закрывать глаза на фетиш «маленькой ведьмы», и «готик-лолиты», которая – в силу простоты и прямоты народного сознания – внешне мало отличается от ученицы закрытой католической/протестантской школы и зачастую пересекается с ее характеристиками в комиксах и книгах. Это «черная сторона». С 1905 года, с первой постановки по книге Дж. Барри на Бродвее, уменьшенную версию отложного воротничка называют в Штатах «воротник Питера Пэна».
С женскими воротниками вообще в истории ситуация неуютная. Они всегда были эротическим фетишем по причине своего функционала, наравне с вырезами, декольте и лямками.
С другой стороны, конспирология покоится на двух столпах: феномене Баадера-Майнхоф («синхронии», «Богиня мне указывает») и эффекте Даннинга-Крюгера («да какая разница, ведьмы, масоны, глобалисты, евреи, – они все заодно, и я знаю, за что»). Первый заставляет связывать между собой нерегулярные явления в подобие регулярности и системы, а второй побуждает мнить себя при этом проникающим в глубь и в суть явлений и идей.
В «Ребенке Розмари» (1968) Миа Фэрроу, по велению уже своего времени и режиссера, была вполне себе педофильским фетишем, а посему в ключевой сцене выноса младенца была снаряжена питер-пэн-колларом с прямыми аллюзиями на невинность и детскость католической школьницы и, по стечению обстоятельств, матери Антихриста. Создатели «Сабрины – маленькой ведьмы» (1996) совершенно осознанно использовали «ведьминские» образы из прошлых шедевров кинематографа, и «странные сестры» носят платья Мии Фэрроу в переосмыслении дизайнеров сериала. Как выясняется путем изучения статей, кружевной воротник или нет – ни для кого не важно.