Итак, утром 9 августа весь клан Пенингтонов собрался к завтраку на просторной веранде, выходившей в сад. Джон Пенингтон собирался ехать в свой офис в город и встал из-за стола раньше всех. Однако он не мог отправиться в город, не прихватив утреннюю почту – утренний ритуал чтения газет не мог быть отменён ни при каких условиях. Поскольку почтальон болел уже несколько дней, почту доставляли с некоторой задержкой. Теперь же за почтой было решено отправить одного из внуков – 12-летнего Томаса, сына Айды. Прогулка в почтовое отделение, находившееся менее чем в 200-х метрах от резиденции Пенингтона, не могла затянуться надолго. В начале 10-го часа утра Томас принёс толстую пачку газет, схваченную бечёвкой, а вместе с нею письмо и небольшую бандероль. Последняя была надписана в двух местах и адресовалась Мэри Пенингтон-Даннинг.
Мэри сорвала сургучную печать и, прочитав надпись «mrs. John P. Dunning, Dover, Delaware», развернула тонкую упаковочную бумагу. Бумага, кстати, выглядела необычной – плотная, жёсткая, с рисунком, несомненно, дорогая! Оказалось, что бандероль – это коробка из плотного картона с надписью «Bon bon», то есть конфеты. Открыв коробку, Мэри увидела, что ей действительно прислали шоколадные конфеты! Мэри пустила коробку по кругу, предлагая попробовать конфеты матери, сестре и детям, сама взяла на пробу одну штучку. Затем подумала и взяла ещё парочку – она была такая сладкоежка! А горький шоколад, именовавшийся в Америке тех лет «французским», был так вкусен с холодным чаем…
Помимо коробки, Том принёс и письмо. Не совсем было понятно – это два разных отправления или же коробка и письмо посланы одним человеком. Мэри открыла письмо, стала читать его вслух, прочитав, сказала, что не понимает, кто это написал, и принялась читать повторно.
Тут на веранду вышел глава семейства – он хотел забрать газеты – и задал несколько вопросов о планах на вторую половину дня… После этого Джон Пенингтон осведомился, откуда появились конфеты, которых он не видел ранее, также спросил, кем написано письмо, которое читает Мэри.
Это был не очень долгий разговор, всего несколько минут, явно меньше десяти…
А потом началось невообразимое – дети почти синхронно пожаловались на боль в животах, через считанные секунды у них началось рвота. Забегали слуги – сначала нянька при детях, затем примчалась повариха, горничная, камердинер. Тут сползла со стула Мэри, сказавшая, что ей очень дурно и она задыхается. Буквально через минуту или две истерично закричала Айда, утверждавшая, что с продуктами что-то ненормальное и они отравлены. В отличие от младшей сестры, она нашла в себе силы встать из-за стола и лечь на небольшом 2-местном диване-лавсите, вынесенном на веранду и стоявшем поодаль от стола.