Передо мной сидел мужчина. На вид ему было около шестидесяти – плотного телосложения, со слегка вьющимися волосами, в круглых очках. Его манера держаться излучала уверенность и спокойствие, а в глазах светилась доброжелательность. Он встретил меня, словно старого друга, и начал беседу так, будто мы были знакомы всю жизнь. С мягкой, но уверенной интонацией он перечислял факты обо мне – мои способности, таланты, достижения. Говорил так, будто не просто знал меня, а напоминал мне о чём-то важном, о чём я сама забыла. Я слушала его внимательно, но без удивления, не придавая особого значения похвалам в адрес моих земных даров.
Казалось, он немного торопится. Не потому, что ему нужно куда-то уходить, а скорее потому, что время нашего разговора было ограничено. Всё было предельно чётко и по делу. И вот, среди его слов, словно капля судьбоносного откровения, прозвучала фраза:
– Скоро ты напишешь книгу Великая Ма. Благодаря ей ты станешь известной миру.
Он назвал несколько площадок, через которые эта книга получит популярность. Его голос не допускал сомнений. Слова легли в пространство, словно уже свершившийся факт.
Как только прозвучали эти слова, сон мгновенно растворился, словно кто-то резко выключил свет. Я проснулась в отеле, где рядом спокойно спал мой муж. Но внутри меня бушевали сильные чувства – что-то сродни тревоге, смешанной с необъяснимым волнением. Мой ум сразу же отреагировал сопротивлением: «Книга? Нет. Это слишком. Почему я? Да и зачем?» Вместо вдохновения я ощутила детский протест – неприязнь к ожиданиям, которые словно нависли надо мной. Я не чувствовала поддержки, только внутреннюю бурю и желание спрятаться от этой идеи.
Не в силах держать это в себе, я начала будить мужа и рассказывать ему всё, что увидела. Словно разделив с ним этот груз, я постепенно успокоилась и снова заснула.
А утром, когда я открыла глаза, внутри меня царило глубокое, почти священное спокойствие. И вдруг я увидела всё – целостную картину книги, от начала до конца, разложенную перед моим внутренним взором. Оказалось, что эта история уже жила во мне, просто я не осознавала её в форме книги. Мне виделось это скорее фильмом или музыкальным клипом – к песне с таким же названием, которую я выпустила примерно за год до этого события.
Два месяца я жила так, будто ничего не произошло. Но всё это время внутри меня жило ощущение – тонкое, но настойчивое – что нужно сесть и начать писать. Оно не требовало, не давило, а просто присутствовало рядом, словно тень, которая ждёт, когда я её замечу.