– Может быть, съездим на бугор, да и взглянем прямо оттуда, – опередил меня Михаил.
– Верно, – подхватил Алексей, – пускай Александр Григорьевич сам всё осмотрит.
Вновь выстроившись в цепочку, мы чинно спустились к подножью холмика и заняли свои места в салоне машины. Загудел мотор, и «Лада» шустро понесла нас к сосредоточению всех местных тайн и загадок. Накатанная просёлочная дорога прошла через пустынную болотистую равнину и начала подниматься в гору. Скоро слева показался ещё чёрный, несмотря на календарное лето, дубовый лес, справа же возник хорошо зазеленевший перелесок. Вот именно к этому перелеску мы и свернули.
– Приехали, – обернулся ко мне Павел, – усадьба, как нам кажется, была прямо здесь!
Выбравшись из машины, мы нестройной толпой двинулись вдоль опушки. Первым делом я осматривал прилегающую к лесу полосу неопрятной стерни. Странно, но нигде не пробивалось и кустика крапивы. И именно эта мелочь сразу привлекла моё внимание. Почему? Да потому, что обычно там, где долго жили люди, крапивные заросли занимают весьма приличные пространства. А здесь этой, казалось бы, вездесущей травы, не было вовсе!
Далее я принялся осматривать встречающиеся на пути деревья. Мало кто знает, что большинство таких деревьев, как рябина, сирень и тополь крайне редко встречаются в дикорастущем лесу, но очень часто красуются возле загородных усадеб. Увы, чахлый лесочек явно не был украшен вышеперечисленными деревьями. Но кое-что интересное в растительном мире я всё же обнаружил. Около края относительно молодого леса отыскались два внушительных прямоугольника явно специально разведённого многолетнего кустарника. Тёмные, будто нарочно изломанные стволы густой щёткой вздымались вверх на высоту не менее трёх метров.
– Что за насаждения такие? – указал я на занятое высоченными кустами пространство.
– Карагана древовидная, – с невозмутимым видом произнёс Павел, – в просторечье – жёлтая акация.
– Почему именно здесь её так много? – тут же поинтересовался Михаил. Насколько я помню, её такими массивами высаживали в одном единственном случае.
Все повернулись к нему.
– Если собирались разводить пчёл, – пояснил он, – то акация отличный многолетний медонос. Меньше чем через месяц она вся покроется цветами и от пчёл здесь будет не протолкнуться…
Если мой друг был прав, то наши шансы отыскать усадьбу графини именно здесь, падали с головокружительной высоты. Но поскольку промахнуться и опозориться в первый же день не хотелось совершенно, я предпринял ещё одну попытку отыскать следы человеческого жилья. Способ был из категории неубиенных. По предыдущему опыту я уже знал, что там, где длительное время проживали люди, в почве обязательно скапливался чёрный металл. Обронённые при строительстве гвозди, шкворни запоров, прогоревшие чугуны и сковороды, оторвавшиеся лошадиные подковы и прочий железный мусор. Причем скапливался этот металл всегда неравномерно. То есть там, где была помойная яма или, допустим, кузница, металлического лома обычно присутствовало много больше, нежели в иных местах.