Разумеется, мне тоже страшно хотелось хоть одним глазком посмотреть, что же лежит в найденном саквояже. Мерещились сверкающие бриллиантами перстни, россыпь золотых червонцев и сверкающие кровавыми рубинами диадемы. Но, но, но! Было бы просто не солидно известному на всю страну кладоискателю вот так, словно пацану охать, ахать и прыгать при виде старинной ювелирки. Следовало закончить раскопки гарантированно и результативно, и только тогда, с гордо поднятой головой появиться из пролома. Отряхнуть руки, небрежно взглянуть на рассыпанные по плите сверкающие на солнце побрякушки и этак небрежно пробурчать вполголоса: – Ну, что столпились-то, неужели никогда подобного барахла не видели?
Самое интересное оказалось в том, что мои подозрения насчёт того, что рядом с первым может оказаться и второе захоронение, сбылись с удивительной точностью. Несколько десятков ударов совком и под бетонным сводом бетонной крыши снова раздался подозрительный звук. Кровь ударила мне в голову, и в предвкушении новой добычи я принялся копать дальше. На сей раз мне удалось извлечь нечто похожее на большую шляпную коробку. На её крышке сохранилась даже надпись – «Серж де Сантаж – Париж». Коробка была несколько легче, нежели саквояж, но так же весьма увесистая.
Толкая её к пролому, я мысленно ликовал, и хотя всеми силами старался сохранить внешнее спокойствие, губы непроизвольно растягивались в неудержимую улыбку. Лишь одно обстоятельство смущало мой дух и удерживало от того, чтобы не заорать от восторга. Обстоятельством этим была тишина. Мои соратники, пребывающие снаружи, по неизвестной причине словно воды в рот набрали. Конечно, могло так случиться, что они втихомолку готовили для меня какой-нибудь сюрприз. Хотя вряд ли. Не того рода-племени были мои спутники. Даже улыбались крайне скупо, и по складу своих характеров вряд ли подходили на роль организаторов дурацких розыгрышей и шуток. А ведь момент для всеобщей радости и ликования был куда как подходящий. Отчего же тогда такая тишина?
С трудом выпихнув в пролом глухо забренчавшую при падении шляпную коробку, я выбрался и сам. Поднялся, повернулся. Вся троица стояла рядочком с другой стороны и с растерянными лицами смотрела на кучку непонятных предметов разложенных на краю плиты. Рядом с одной кучкой находилась другая кучка, поменьше. И из чего состояла она, мне было видно просто отлично. Рваное тряпьё, скомканные, изрядно пожелтевшие от времени куски газеты словно переносили меня в давно исчезнувший мир.