Тёкла как раз вернулась после тура вальса, который был столь оживлён, что один развившийся локон выпал из её причёски. Раскрасневшаяся, с полуоткрытыми губами, рукой поддерживая волосы, она повернулась к новому знакомцу и покраснела ещё сильнее, встретив устремлённый на неё восхищённый взгляд. Но и в её глазах отразилось польщённое тщеславие, когда она окинула взором эффектный мундир. Кроме того, это был первый офицер, приблизившийся к ней за весь вечер. В следующий момент он уверенно повёл её в центр блестящего собрания.
«Великолепная пара», – был вынужден отметить Миллар. Несмотря на высокий рост, Тёкла казалась хрупкой подле мощной фигуры этого геркулеса. Он поискал глазами Хорта: «Видит ли он их?»
Несомненно, он их видел, что выдавали его стиснутые челюсти и хмурый вид. Для него, по-видимому, на весёлый праздник вдруг упала чёрная тень.
Но для Миллара, напротив, блеснула надежда. Он сразу же оказался подле Эльснера.
– У вас есть теперь знакомство среди военных, – заметил он, касаясь рукава фабриканта. – Вы не откажитесь представить меня?
Эльснер недоверчиво взглянул на него.
– Тот драгунский офицер, что танцует с вашей дочерью. Я видел, его представили вам.
– Но я его совсем не знаю, то есть, я хочу сказать…
– Вы достаточно знаете его, чтобы помочь мне, – решительно сказал Миллар. – Вот, вальс окончен, он возвращается. Сделайте любезность, познакомьте нас.
И фабрикант почувствовал, как его твёрдо взяли за локоть и повернули в нужном направлении.
– Герр Миллар – лейтенант Плетце, – пробормотав это, он ретировался, оставив молодых людей стоять напротив друг друга.
Простодушное удивление, отразившееся на лице лейтенанта, в первую секунду обескуражило Миллара. «Какого чёрта ему от меня надо?» – казалось, спросили широко открытые голубые глаза. Это был прекрасно сложенный гигант, типичный представитель своей расы, с короткими вьющимися волосами, на один оттенок темнее волос Тёклы, и свежим, розовым лицом с крупными чертами. Правда, неясным оставалось, производил ли бы он такое же великолепное впечатление без военной униформы, и не показался ли бы он неуклюжим с его огромными руками и ногами без военной муштры. Но сейчас, как бы то ни было, он привлекал к себе всеобщее внимание.
Он уже было повернулся уйти, когда Миллар, преодолев смущение, быстро заговорил: