Ей безумно шли каблуки. Просто невероятно. Ходила она на них немного неуверенно, иногда спотыкалась. Но это было неважно.
Надевала она их исключительно по особым случаям, а когда надевала, становилась на голову выше всех остальных, но не в плане роста, а в плане того, насколько сногсшибательно выглядела.
И она была невероятная. Особенная. Для него особенная. И он знал её ровно настолько, насколько было возможно.
Он не думал, что она идеал. Нет. Конечно, нет. Представить сложно, какое количество её особенностей его бесило, раздражало. Но не любить её он не мог. Просто не мог и всё. Каждая манера, каждая частичка её отпечаталась в его памяти глубоким шрамом. Шрамы укрощают мужчину.
«Я люблю тебя. Всем сердцем.» Он бы очень хотел произнести эти слова вслух. И тысячу раз представлял, как сделает это. Вот только полная уверенность в том, что, если эти слова будут хоть раз произнесены, они навсегда потеряют свой смысл, останавливала его.
– Маркуш! Марк! Марк, подойди ко мне!
Нетерпящий заминок голос матери продолжал звать его на протяжении нескольких минут, пока не приблизился к его комнате и не сорвал наушники.
– Я тебя зову уже полчаса! Совсем скоро оглохнешь со своими игрушками.
Подросток медленно развернулся на кресле, даже не думая уточнять из – за чего его оторвали от игры – все равно мать сейчас сама ответит на этот вопрос, так зачем тратить слова?
– С Эммой идёте тренироваться на озеро. Через полчаса выходите.
– Не ко мне. Мы через 40 минут договорились с пацанами встретиться.
Не оставляя варианта для продолжения разговора, мальчик повернулся обратно к компьютеру.
– Марк, сестре надо тренироваться, у неё скоро соревнования. Крытый каток пока что закрылся. У неё нет вариантов.
– Это у неё нет вариантов, а у меня есть. Мне какое дело до её соревнований?
– Марк, я не могу отпустить её на лед одну. Ей 16, темнеет рано, а ты вон какой бугай вымахал. Что тебе, сложно?
– Да, представь себе, мне сложно.
– Хорошо, в таком случае мне сложно купить тебе билет на лигу чемпионов. Ну что сделаешь? Мне сложно.
– А манипулировать нехорошо.
– А с тобой какие – то другие способы вообще работают?
– Мам, мы с пацанами давно договорились. Со мной считаться перестанут.
– Я с тобой тоже давно договорилась, одевайся, – безапелляционно развернулась мама на каблуках и вышла вон из комнаты, прекрасно понимая, что её просьбы будут исполнены.