Это был мой первый опыт настоящей, стабильной, нестрашной любви. Пусть Ксения Ивановна не была мне родной бабушкой – но она стала настоящей. С ней рядом можно было расслабиться, не ждать крика, не ждать упрёка. Это было редкостью в моём детстве, и потому так запомнилось.
Именно у неё, возможно, я впервые почувствовала, что такое уют. Не просто чистый дом, а атмосфера – тишина, забота, структура. То, что я потом интуитивно пыталась воссоздавать уже во взрослой жизни.
Достаток в эпоху дефицита
С самого детства я знала: у нас в семье был достаток. Не роскошь, но стабильность. В условиях советского дефицита это было очень многое.
Мама работала продавцом в продуктовом магазине. Это означало доступ к «спецтоварам» – к тому, чего в обычных магазинах почти не было. Тогда люди жили на одну зарплату, деньги были, но нечего было купить. Все разговоры на кухне крутились вокруг «где достать». Очереди, полупустые полки, «бросили колбасу» – и беги. Товар был – событие.
Но у нас в доме всегда была еда. Были вещи. Иногда даже редкие. Мама умела «доставать». Благодаря этому я не росла с чувством бедности. Внутренне у меня скорее было ощущение гордости – мы «держим уровень». Несмотря на эмоциональные трудности и напряжённую обстановку, в доме был порядок и запас. Это давало чувство безопасности.
С раннего возраста я ощущала себя как будто сама по себе. Родители были на работе, а я оставалась с младшим братом Юрой, который на два года младше. Когда я пошла в школу, стала водить его в детский сад. Иногда даже забирала сама.
До этого мы оба ходили в садик «Светлячок» – в районе завода РТИ. Я хорошо помню еду в этом саду – вкусную, домашнюю. Но не выносила дневной сон. С 12—00 до 15—00 нас заставляли спать, а я не могла. Воспитательница ругала, ставила в угол – и это было для меня очень тяжело. Чувство бессилия, когда тебя заставляют делать то, что ты не принимаешь.
Сейчас мне 51, и я всё так же не могу спать днём. Наверное, где-то глубоко в теле осталась та самая ассоциация: «сон – это когда тебя насильно укладывают». И в этом простом эпизоде снова звучит тема моего детства: не быть услышанной, подстраиваться, выживать в системе, где нет выбора.