Фиджеральд любил сына всем сердцем, видел в нем продолжение себя. От матери Рафаэль не унаследовал ничего, кроме изящных рук с длинными тонкими пальцами. Льюис больше не вспоминал о Хитер после того, как безжалостно вырвал сына из её объятий и приказал свои людям отвезти девушку в ближайший монастырь и оставить её там навсегда.
Льюис вынудил жену поклясться на распятии в том, что она никогда, даже под пытками, не скажет никому правды о рождении Рафаэля. Но если все же нарушит слово, то граф своими руками убьёт её. Говоря об этом, он совсем не шутил. Делия заставляла себя молчать, так как знала, что все слуги, ставшие невольными свидетелями того, как муж привёз сына в замок, постепенно куда-то исчезли без следа. Графине было боязно последовать за ними. Во время военных действий её муж славился особой жестокостью. В подземельях замка, слышала женщина, можно встретить прикованные к стенам скелеты замученных голодом и жаждой несчастных. Делия изо всех сил старалась забыть, кто на самом деле является матерью этого мальчишки, но гордость не позволяла ей этого сделать. Каждый раз, когда по утрам юная горничная с улыбкой на губах приносила в покои Рафаэля, она изображала на своём лице радость, когда внутри все клокотало от жгучей ненависти к безвинному мальчишке.
Совсем другое чувство Делия испытывала к тому ребёнку, который находился во чреве. Она уже всем сердцем любила его, и ни на минуту не сомневалась, что это плод истинной любви. Пусть недолго, но любовь была. Женщина чувствовала моральное удовлетворение от того, что Льюис будет считать чужого ребёнка своим. Но между супругами была лишь одна небольшая разница. Граф не знал, что жестоко обманут. Это огорчало Делию, но сказать правду она не решится, по крайней мере, сейчас.
«Ну ничего, не все сразу. Этот ребёнок обязательно отомстит за меня, я в этом уверена. Льюис, ты когда-нибудь узнаешь, что не отец, и тогда я вдоволь посмеюсь», – думала она, лёжа в окружении множества лекарей и повитух, крича от дикой боли. Но она почти перестала её чувствовать, когда увидела стоявшего рядом мужа. Граф только что приехал из Лондона и был взволнован. Лицо покрылось бледностью, руки дрожали. Делия лежала на огромной постели извиваясь в муках, и ему стало её жаль, пожалуй, впервые за все время их брака. Янтарные глаза испуганно смотрели на него, в них читалось что-то ещё, но конкретно граф понять не мог. В эти мгновения Делия чувствовала себя, как никогда, победительницей. Она опровергла все обвинения супруга. Она беременна и через несколько минут явит свету новое существо. Женщина вся была преисполнена ожидания, и когда тишину огласил пронзительный крик, заплакала от счастья. По щекам покатились горячие слезы.