А потом у них начались идеальные отношения. Даня, мальчик из хорошей небедной семьи, принялся ухаживать за Женей по всем правилам. Театры, концерты, доставка цветов на работу, выходные в Питере, море на майские праздники.
Все медленно, но верно шло к замужеству. Даня еще не сделал ей предложения, но постоянно упоминал грядущую женитьбу и непосредственно свадьбу как сами собой разумеющиеся, неизбежные вещи.
Почему-то иногда, думая о таком близком, понятном и несомненно светлом будущем, Женя как будто испытывала необъяснимую грусть.
– Я, наверно, боюсь лишиться свободы, – признавалась она старшей сестре Кате. – Мне грустно расстаться с мамой, папой, с тобой.
Катя закатывала глаза:
– Ну что значит «расстаться»? Я и так не живу с вами. И ты не должна жить с родителями, тебе двадцать шесть скоро! Поверь, мама будет счастлива избавиться от тебя, перестать готовить тебе завтраки и ужины по расписанию. Хватит ей одного папы.
– Но Даня хочет переехать в Москву!
– И что? Во-первых, хотеть – не значит переехать…
– О, ты его не знаешь, – перебила Женя. – Если Даня что-то решил, весь мир может быть против, его это не остановит.
– А во-вторых, – продолжила Катя, – тут нет ничего страшного. До Москвы двести километров, не драматизируй. Это не эмиграция. И потом, я не понимаю тогда, чего ты в принципе хочешь. Любое замужество предполагает переезд. Ты решила совсем не выходить замуж?
– Ну Кать, блин, что ты ржешь! – обиделась Женя. – Я все понимаю. Я же ему не отказала! Да мне вообще-то никто пока ничего и не предлагал.
– Это вопрос времени.
Да, думала Женя, это вопрос времени. Наверное, Даня слегка передержал интригу. Если бы он позвал ее замуж прошлой весной, в конце мая, когда они шли, взявшись за руки, по Дворцовой набережной белой питерской ночью, и закат золотил их волосы, и она садилась на парапет, а он стоял напротив и обнимал ее, и они целовались, прикрывшись ее длинными волосами…
А теперь… Теперь самым интересным, самым важным стало помочь Ирине Константиновне спасти «Новую Тулу», а с ней и «Лекс групп». Начальница ничего не говорила о том, насколько проблема клиента затрагивает их, но Женя умела считать.
В кафе было тепло, но по коже почему-то бегали мурашки. Уехать с перспективным Даней в Москву, чтобы разделить с ним его перспективные перспективы, вдруг показалось Жене сейчас, в эту безжалостную октябрьскую темную ночь, за бокалом глинтвейна, настоящим предательством.