– Попробуйте, – говорит продавщица, молодая деваха в джинсах и белой футболке.
Сливы отличные. Продавщица ставит корзинку на весы, наполняет ее до краев.
– Пять евро.
Я достаю кошелек. Черт, вчера потратили последнюю наличность. Выниманию последнюю монету в один евро.
– Картой нельзя?
Продавщица улыбается, говорит, что деньги можно принести в следующую субботу. Мы перекладываем сливы в пакет, уходим.
– Доверчивая какая, – говорю я. – Интересно, есть в других языках аналог нашей поговорки «доверяй, но проверяй».
– Англичане говорят «Trust everyone, but always cut the card». Доверяй всякому, но всегда снимай карту, – говорит жена. – По-нашему, сними колоду, кажется.
Я напрягаю память – в карты часто играл в школе.
– Мы тасовали колоду, потом протягивали другому и говорили «сними».
– Жулики есть в любой стране.
– Жулики и доверчивые люди, как и все на свете, в любой стране распределены по Гауссу. Вопрос только, где находится максимум распределения, какое среднее число доверчивых на тысячу жителей.
– Ага, эта девушка помогает улучшить среднюю доверчивость во Франции.
– Не обязательно. Рынок закрывался, ей просто не хотелось везти сливы назад на ферму.
Однажды мы путешествовали по Провансу и жили на ферме около Арля – города, где Ван Гог написал свои лучшие картины: «Спальня», «Ночная терраса кафе», «Звездная ночь» и другие. Хозяева фермы были приветливы, работой себя не утруждали. Полем с рисом, уборкой и небольшой оливковой рощей занимались наемные работники. Жили мы в здании, специально приспособленном для «агротуризма» – небольшой «гостиницы» на четыре номера с кухнями и всеми удобствами.
Нашим соседом был голландец средних лет. Я часто видел его сидящим на террасе – там он что-то мастерил из длинной палки. То ли он хотел сделать из палки красивую трость, то ли дудку – это было непонятно. Вместо ответов на вопросы он загадочно улыбался и говорил, что пока сам не знает. Наверное, ему просто нравилось ковыряться ножиком в податливом дереве. Мы носились по окрестностям, а он целыми днями сидел на веранде, пил вино и работал со своей палкой. Его машина покрывалась пылью, с платанов начали опадать листья, рисовое поле подготовили к следующему сезону, а он все сидел на террасе.
Что сподвигнуло его уехать из Нидерландов? Неужели он не мог сидеть где-нибудь у старой мельницы, пить тоже самое французское вино, купленное в магазине, и вырезать что-то непонятное из своей палки?