– Так это мыши, – сообразив, ответила Арина, – кота нужно, а то гляди и мешки с мукой попортят. – Она нервно теребила передник, стараясь скрыть дрожь в руках. – а вам почему не спится? Ночь на дворе.
– Ясно, – сказал Даниил, хотя он не совсем верил в её слова. Что-то в её тоне показалось ему неискренним.
Даниил покачал головой. Он знал, что не только мыши могут навредить благополучию дома. Его инстинкты подсказывали, что за этим шорохом скрывается нечто большее.
Арина насторожилась, её глаза расширились, в них отражалась тревога.
– Не до сна, Арина. Гость у меня. Андрей. Заметил я, что неладное он затевает. Что-то ищет, да не говорит что. Ты давно у нас служишь, глаза у тебя наметанные. Не видела ли чего странного? Может, спрашивал о чём? И, – Даниил сделал небольшую паузу, – пока я отсутствовал никто не приходил в терем?
– Нет, боярин, никого не было, – произнесла она с видимым облегчением.
– Спасибо, Арина, – опечалившись, промолвил Даниил.
Кухарка только хотела зайти к себе в комнату и уже приоткрыла дверь, как остановилась.
– Арина, скажи, а у Ксении Захаровны есть далекие родственники? – Вновь задал вопрос Даниил.
– Ой боярин, – стушевалась кухарка, – откуда ж мне знать. Я ведь только по кухне и кручусь- верчусь. Ведать не ведаю об этом.
– Хорошо, Арина, – ответил Даниил и увидел через маленькую щель в комнате кухарки неразборчивую тень, что ложилась на пол от горевшей лампадки. Не придав этому значения, Даниил отвернулся, опустил голову и пошёл в свои покои.
– Ух, – выдохнула кухарка, закрывая за собой дверь. – Сердце в пятки ушло. Испугалась жуть как. Ну хоть бог миновал.
– Обо мне спрашивал? – Выходя из своего убежища, печально молвила Ксения.
– О тебе, моя косатушка. Может стоит открыться ему? – Желая молодой боярыне добра, поинтересовалась Арина, – ведь хороший он человек. Если б ты знала сколько добра людям сделал. Чёрные супостаты никого не жалели, да и сейчас от них одна беда. А боярин как только пришёл в себя, да от раны излечился, то сразу помогать людям начал. И не было для него различия кто ты, богатый или смерд.
Слова Арины, наполненные теплотой и искренностью, вдруг пробудили в Ксении надежду. Она задумалась о том, что, возможно, доверие к Даниилу могло бы стать началом новой жизни – жизни, где страх уступит место любви и открытости. Но этот было только где – то далеко в мыслях.