– Чего расселся, Дон Жуан местного разлива! Записную книжку в зубы и бегом к телефону, обзванивать всех Танек! Где-то в городе сейчас, юная Пенелопа ждет своего принца, с алым… парусом наперевес! А он тут сидит, зачарованный.
Точно! Я подорвался и недвусмысленно посмотрел на букет. Танька быстро убрала цветы за спину и протараторила:
– Не отдам! Ты мне их уже подарил! Новый купишь! Но знай, я оценила твой поступок! Если, из всей толпы своих Танек, ты в первую очередь пришёл ко мне, то это дорогого стоит! Если я, перед отъездом, всё-таки соберусь изменить мужу – ты первый в моём списке!
Во даёт! У неё, оказывается, целый список! По пути к ближайшему телефону, я вытащил из кармана телефонную книжку, которая была всегда у меня с собой, и открыл её на букве «Т». Ого! Семь записей с именем Таня. Правда, первые три уже почти выцвели, и значит, вряд ли мне пригодятся, но вот оставшиеся четыре. Перед тем, как набрать первый номер телефона я продумал тактику. Нельзя же просто так позвать к трубке Таню и спросить: «А не у тебя ли сегодня день рождения? И не Максимку ли ты ждёшь на празднование?». Надо как-то завуалировать. И я придумал гениальную схему. После того, как на мой вызов ответят, начать извиняться: «Ой, прости! Тут в метро пробки! Но я, максимально быстро стремлюсь, чтобы мы наконец-то смогли слиться в экстазе». Если в ответ я услышу: «А это кто? Куда ты стремишься? Какой ещё, на хрен, экстаз?» – значит, ошибся номером. А если: «Хорошо. Я жду. Нам некуда спешить, у нас вся ночь впереди» – значит, позвонил по адресу. Поехали…
По первым трём номерам – отбой. Хотя, при последнем звонке грубый женский голос на секунду задумался, а потом спросил: «Сычёв! Ты, что ли?» – и я моментально сбросил вызов. Я её даже помню плохо. И не факт, что она меня окончательно опознала – это хорошо. А вот последняя запись – без телефона, но самая свежая. Танька с юрфака! Мы с ней познакомились относительно недавно на каких-то спортивных соревнованиях. Танька – классическая волейболистка: двухметровая дылда, пышущая здоровьем и жизнерадостностью. Но мама у неё, какой-то главный прокурор в Воронеже, отправляя доченьку учиться в Ленинград, строго-настрого приказала вернуться домой такой же невинной, как и до отправки. Проверять будет лично. «А если вдруг кто-то полезет в запретные места – сгною в катакомбах» – пообещала мама будущей студентке на посошок. Дурында, радостно сообщала об этом условии, всем своим новым знакомым мужского пола, и личная жизнь у неё, как-то, не заладилась. Даже не лизнул никто, ни разу. Ну его нафиг, психованную маму с катакомбами. Но Танька не унывала: постигала юриспруденцию, играла в волейбол и чувствовала в целом себя превосходно. Она, априори, не могла пригласить меня на интимное празднование, но это была последняя запись в моей телефонной книжке. Надо ехать. Как назло, её общага находилась в, противоположной от Луначарского, жопе мира, возле метро «Купчино». Но выбора особо нет, и я поехал. Пока трясся в метро через весь город с севера на юг, вспомнил, как впервые попал в гости к волейболистке…