Тем временем, прибывшие с каникул отличницы второго курса Института Лёгкой Промышленности, закончили обниматься с Мариной, переоделись в домашнее и начали разбирать привезённые из дома сумки. Судя по тому, что из сумок появились на свет и уютно расположились на полках и в шкафах в большей своей массе: овощи, крупы, всевозможные консервации домашнего приготовления – с большой уверенностью можно было сказать, что покорять северную столицу девочки прибыли из небольших городов с частным хозяйством, а то и из деревень. В этот самый момент, Антонина подтвердила мои предположения, вытащив со дна сумки огромный кусок свиньи, и кинула его на стол для разделки. В целом виде он в холодильник не помещался. Вряд ли родители Антонины выращивали на балконе многоквартирного дома хрюшку. И свинке тесно, и соседи жалуются, и запахи не особо приятные. А потом, её как-то там заколоть надо. Поэтому мой вердикт – деревня.
Антонина! Это она сама так представилась. Ни Тоня или Тося, а именно Антонина. По моим подсчетам, она была младше меня как минимум на три года, но общаясь с Антониной, я постоянно порывался перейти на «вы». Не сказать, чтобы она была полной или хотя бы крупной, но чувствовалась в ней какая-то истинная сила русской женщины. Именно про неё, с лошадкой в горящей бане, написал свои стишки великий русский поэт Некрасов. Если Людка, по приезду, переоделась в классический, для того времени, спортивный костюм с тремя полосками везде;
а Маринка за компанию (все переодеваются, я, что, хуже всех?), натянула облегающие идеальную жопку леггинсы и спортивный топик;
то Антонина надела вот эту вот одежду русских женщин, в которой они занимаются домашней работой. Не знаю, как она называется, скорее всего, какой-то вариант халата. Волосы подвязала белой косынкой, а на пояс нацепила фартук. Всё! Готовая иллюстрация к учебнику русского языка за первый класс: «Мама мыла раму», образца 1956 года. Пока Антонина трамбовала продукты в холодильник, а Люда развешивала в шкаф вешалки с одеждой, я решил задать Мари зудевший внутри черепа вопрос. Подсел к ней рядом на кровать и… тут случилось странное. Под строгим взглядом Антонины, Марина встала с кровати, порылась в своей тумбочке, вытащила оттуда какое-то рукоделие и села за стол.