Оливия с мокрыми глазами лишь сильнее прижалась ко мне и вскорости заснула.
Меня же волновали вопросы, которые я намеревалась задать герцогу при встрече: почему никто не заботится о девочке и где же её мать?
Глава 4
― Доброе утро, милая, ― ласково проговорила я, когда Оливия открыла глазки и сонно улыбнулась. ― Как спалось?
Вместо ответа она обняла меня, зарывшись лицом в мои волосы.
– А почему ты не переоделась? ― спросила меня моя воспитанница.
Не знаю, можно или нет говорить о том, что я воспитательница пятилетней девочки, если я не обсудила с герцогом условия работы и своё вознаграждение.
– Мой багаж прибудет позднее, ― ответила я. ― Когда меня сбил герцог, я не планировала переезд в замок.
Не говорить же ей всю правду?
Ещё и непонятно, кто такая сама девочка, раз к ней так относятся слуги.
― Скажи-ка, Оливия, а герцог кем тебе приходится? ― осторожно спросила я, чтобы не задеть чувств девочки.
Она казалась такой ранимой, такой нежной. Всю ночь я сочиняла, как же правильнее задать ей этот вопрос, и выпалила первое, что пришло в голову.
– Это мой дядя Итон, ― заулыбалась Оливия. Значит, с герцогом у неё связаны самые тёплые воспоминания, и это очень хорошо.
Расспрашивать дальше её было просто бессмысленно. Дядей можно назвать кого угодно: опекуна, родного дядю и просто прохожего. Яснее не становилось.
Оливия самостоятельно, без напоминаний, вылезла из постели и прошлёпала босыми ногами к умывальнику. В комнате было достаточно холодно. Такое ощущение, что обо мне забыли все, включая герцога.
Мало того, что нестерпимо болела голова, ныла нога, но и хотелось осуществить естественные надобности организма. Я терпела всю ночь, и оказалось, что к утру я не смогла подняться с постели.
– Милая, тебе нужно одеться, ― ласково напомнила я. ― Не стой босиком на холодном полу. Сходи к себе в комнату, надень свежее платье и тёплые чулки.
Мне нужно, чтобы девочка ушла, а я тогда попробовала бы встать. Тело затекло, я всю ночь боялась пошевелиться, чтобы не разбудить Оливию.
― А можно, я останусь, ― она жалобно посмотрела на меня. ― Меня никто не хватится.
Вот это и пугало больше всего. Почему пятилетний ребёнок находился без присмотра? Куда смотрят слуги?
– А часто о тебе забывают? ― спросила я, хотя и понимала, что мои вопросы могут ранить её, но иного выхода я не видела.