Традиции хоронить умерших в земле здесь не было. Для покойных сооружали краду – погребальный костёр. Прах затем закапывали под курганом или, в случае с аристократами, замуровывали в фамильном склепе.
После того как прах отца был оставлен в склепе, ко мне подошёл старший брат Николай:
– Эспер, надо поговорить.
– Конечно, князь, – я склонил голову.
– Перестань, – поморщился Коля. – Мы же братья. Не надо формальностей, когда мы наедине.
Мы отошли в сторону, под тень одного из раскидистых дубов, что во множестве росли на территории поместья. Николай заложил руки за спину и глубоко вздохнул, глядя на закат. Ярко-оранжевые лучи солнца отражались от блестящих пуговиц на его мундире Кирасирского полка.
– Ты прав, конечно, – начал он. – Теперь, когда папа умер, я новый князь Москвы. Но я хочу, чтобы ты знал кое-что.
– Что?
– Я не хочу оставаться править. Я в первую очередь офицер, и должен быть со своими людьми.
– Сослуживцы тебе важнее семьи? – невозмутимо поинтересовался я.
– Осуждаешь? – холодно спросил Николай, глянув на меня.
– Нет. Ты можешь сам решать, быть офицером или князем. Но если ты откажешься от титула, он перейдёт Владиславу.
– Именно это меня беспокоит, – пробурчал Коля.
Наш брат Владислав был уродом в семье, и все об этом знали.
Само собой, дело было не во внешности. Просто, говоря языком моего старого мира, он был мажором и раздолбаем. Тратил отцовские деньги, спуская их на дорогие цацки, выпивку и женщин.
Но его амбиции при этом были чрезвычайно высоки – Влад считал, что весь мир лежит у его ног лишь потому, что он родился в богатой княжеской семье.
Одним словом, типичный золотой ребёнок, донельзя избалованный и лишённый моральных ориентиров. К тому же он не раз был замечен в общении с сомнительными личностями, связанными с преступностью.
Поэтому мы с Колей понимали, что отдавать ему власть рискованно. Это может пошатнуть могущество рода и уничтожить добрую славу, копившуюся поколениями. Владислав и без того успел запачкать честь Тарковских.
– Понимаешь, Эспер, – продолжил Николай. – Я военный и всегда хотел им быть. Мы с отцом решили, что как только я получу звание майора и отслужу ещё год-другой, то стану командиром родовой гвардии.
– Ты и без того мог бы им стать, – заметил я.
– Знаю. Но Тарковские ни с кем не воюют, в отличие от императорских войск, – Коля усмехнулся. – Я хотел получить настоящий боевой опыт. Но чем дольше я служу, тем чаще думаю, что хочу остаться в Кирасирском полку навсегда. Полковник напрямую сказал, что видит меня своим преемником.