Перебежав еще одну поляну, она закрыла глаза и прислушалась.
Этот лес всегда был полон звуков: щебета птиц, шелеста листьев на ветру, рычания зверей. Но за всем этим Мэри различила… что-то еще. Этот звук слышался с тех самых пор, когда она вбежала в лес. Некий ропот, едва уловимый сквозь гомон леса и жестокие песни Саймона, настолько тихий, что она не была уверена, что и правда слышит его. Это было похоже на шепот, то ли звучащий в лесу, то ли доносящийся откуда-то за его пределами, – негромкий, но режущий, пронзающий душу, словно серебристый рыболовный крючок, тянущий вперед, несмотря на боль и изнеможение, и… становящийся все громче. Это было очень похоже на голос любимой бабушки, которая ушла к Господу пятнадцать лет назад.
Мэри выбежала на опушку и оказалась на берегу большого синего озера, неподвижного и гладкого, как стекло. В нем, словно в зеркале, отражались небо, деревья и тонкие струйки дыма. Казалось, весь окружающий мир был в нем. Она на мгновение замерла и уставилась на него. Озеро было прекрасно: почти идеально круглое, как будто его сотворила рука самого Вседержителя. Какой-то ребяческой частью сознания ей остро захотелось коснуться воды ногой, удостовериться, что поверхность не тверда, хоть и кажется такой, но что-то внутри нее шепнуло, что не стоит этого делать. Не следует вторгаться в Божий план, из этого никогда не выходило ничего хорошего.
На противоположном берегу деревья стояли теснее и были старше. Там было больше тени, чем света.
Иди туда, шепнул ей серебристый голосок. Ты можешь спрятаться там. Там ты будешь в безопасности.
За ее спиной голос Саймона стал громче, отчетливее. Он догонял ее.
Мэри побежала еще быстрее. Она огибала озеро, стремясь под сень густого темного леса. Она могла добежать туда. Она добежит туда.
Забежав за толстый дуб, она стала ждать с бешено колотящимся сердцем, стараясь вдохнуть в легкие побольше воздуха. Затем выглянула из-за ствола, всматриваясь в тот край озера, где стояла всего несколько минут назад, моля Бога о том, чтобы Саймон ее не догнал, чтобы пошел в другую сторону. Задержала дыхание и начала считать, как будто, если ей удастся досчитать до десяти, это станет достаточным доказательством того, что она наконец оторвалась от преследователя.
Мэри досчитала до девяти, когда Саймон вышел на опушку. Его ноги в тяжелых черных сапогах погружались в сырую почву у кромки воды. Если не считать покрывающей его крови, он выглядел точно таким же, каким она помнила его: высокий, тощий как жердь, с темными кругами под глазами и неизменным оскалом на пергаментном лице с впалыми щеками.