– Напрасно, – сказал я, закончив чистить яйцо. – Костя всю жизнь к этому готовился. Когда закончим завтрак, вели вызвать его в мой кабинет и приходи сама. Нам нужно многое обсудить.
– Но у тебя нет кабинета, – подняла глаза Светлана.
– Я займу кабинет отца, – сказал я и приступил к еде, показывая, что разговор окончен. Мать не осмелилась спорить.
Окончив завтрак, я на коляске доехал до лестницы, экономя силы. Зато заставил себя подняться по ступенькам. Ноги еле выдержали, и верхнюю четверть лестницы я преодолел на полусогнутых, кое-как переводя дыхание. Но когда я сделал последний шаг и с облегчением сел прямо на пол, то чувствовал такую гордость, словно взобрался на гору. Боль испытаний всегда ничтожней, чем удовольствие от победы.
Слуга поднял каталку, и я опустил в неё дрожащее тело. На колёсах добрался до кабинета отца, что отныне решил сделать своим.
Подъехал к столу и начал изучать документы, параллельно впитывая энергию из макров, горсточку которых заранее положил в карман. Скоро явилась Светлана Григорьевна, а следом за ней и Костя.
Он был черноволосый, невысокий, щуплый на вид юноша в очках. Казалось, дунешь и улетит. Но в случае с Константином Причернобуровым внешность была обманчива – вовсе не щуплый, а просто жилистый. Он неплохо владел рукопашным боем, отменно фехтовал на шпагах и уверенно стрелял как из лука, так и огнестрельного оружия.
Но главным его оружием оставался всё же интеллект. Он с малых лет изучал различные науки, и унаследовал живой ум и проницательность своего отца.
Увидев меня, Костя не сдержал широкой улыбки, но потом задавил её и низко поклонился:
– Доброе утро, ваше сиятельство. Нельзя передать, как я рад видеть вас в сознании.
– Брось, дружище, – я встал. – Иди сюда, обнимемся. Я тоже рад тебя видеть.
Как ни странно, это была правда. Гоша и Костя были очень близки, и я волей-неволей воспринимал парня как родного. Как и он меня – а в этом мире мне нужны верные люди, которые помогут по зову сердца, а не из-за выгоды.
– Наедине можешь обращаться ко мне на «ты», как раньше. Но прилюдно, конечно же, я для тебя «сиятельство» и граф.
– Я понял, друг, – кивнул Костя и похлопал меня по спине. – Как скажешь.
Позволив себе проявить немного тёплых чувств, я указал Константину на кресло по другую сторону стола. Рядом с ним села мама. Устроившись напротив, я сказал: