– Да что тут понимать? – разводит ручками Дюба. – Ты теперь студент, Дмитрий Ульянович Могильный. Семья тебя найдёт, если надо. Скажешь, после драки память отшибло, они сами всё расскажут.
– Погоди-ка, – застываю я с куском колбасы в руке. – Как меня теперь зовут?
– Дима.
– Нет, полностью.
– Дмитрий Ульянович Могильный, – повторяет демон. – Забыл уже, что ли? В студенческий загляни.
– Охренеть, Дюббук. Ты ещё не понял прикола? Если сократить моё новое имя до аббревиатуры, что получится?
Дюббук задумывается, а потом смотрит на меня и ржёт.
– Клянусь всеми кругами Ада! Это судьба! – восклицает он.
– Точно, – улыбаюсь я и закидываю колбасу в рот.
Дмитрий Ульянович Могильный. Сокращённо – Д. У.М.
Это я. Магистр Дум.
Пока что, правда, я студент-первокурсник Дум. Но это только внешне. Внутри я по-прежнему крутой магистр, и пусть какой-нибудь дебил попробует считать иначе. Мигом докажу, что это не так.
– В общем, так. Надо найти родных. Они дворяне, это точно. Хочу понять, что за семья, и почему я живу отдельно от них в таких убогих условиях.
– Хорошо, – пожимает плечами Дюббук. – Один квест есть. Что дальше?
– Ща сообразим.
Сделав бутеры, закидываю на тарелку несколько солёных огурчиков и сажусь за стол.
На завтрак чемпиона не тянет, конечно. Бабки надо добыть хотя бы затем, чтобы начать питаться нормально. Да и жильё бы получше найти, не нравится мне эта халупа. Не говоря уж о соседях.
Почему же Дима обитает здесь, хотя он член дворянского рода? Его память так и не вернулась, так что остаётся лишь строить предположения. Этого я делать не люблю. Буду надеяться, что воспоминания воскреснут сами.
Но я попробую им помочь.
Иду в прихожую, нахожу в забрызганной кровью куртке телефон. Экран треснут, но аппарат работает.
Зарядки, правда, один процент остался. Не успеваю ничего посмотреть, как мобила выключается.
Блин, ну ладно. Отыскиваю зарядку, а пока телефон приходит в себя, продолжаю завтрак. Дюба залетает прямо на столешницу, открывает сахарницу и закидывает кубик рафинада в пасть.
– Ещё надо узнать, как там Антоша, – с набитым ртом говорю я. – Если он выжил, то может рассказать что-нибудь полезное. Когда в понедельник приду в универ, сразу к нему.
Дюба морщится, словно сахар вдруг стал кислее лимона.
– Не кривись. Антон мой друг. Подставил, конечно, но в то же время и от смерти спас.