В отличие от крыши, первый этаж нашего здания уже был практически полностью отремонтирован. Заштукатурили стены, вставили выбитые стекла, все покрасили заново. Мебели осталось значительно меньше, чем было раньше и чем нужно сейчас, но это не беда, достанем еще. Начало нашей основной работы – конвоирования караванов – перенесли на середину августа, то есть у нас было еще две недели на окончание ремонта и комплектование состава. Этот перенос начала нашей полноценной службы стал предметом моего ожесточенного спора с Грюнером: он хотел возобновить конвои как можно раньше, а я отвечал, что если люди днем и ночью работают на стройке, и еще должны и конвои возить, то их проще тут всех перестрелять, хоть бензин сэкономим. И ладно бы еще работа, но у нас просто нет людей, а набирать кого попало со стороны – авантюра. Mы с Грюнером были в курсе того, как много оказалось у предводителя бандитов Зета "своих" людей на территории Центра во время его атак. Потому оба понимали, что к вопросу комплектования Жандармерии личным составом нужно подходить очень серьезно и щепетильно. В конце концов Грюнер уступил, и дал нам время до середины августа. Пятнадцатого августа первый конвой должен пойти в Сиену, во что бы то ни стало. Мой шеф ясно дал мне понять, что никакого дальнейшего переноса срока быть не может.
Вопрос формирования нового состава жандармов мучал меня с самого дня назначения. Те шестеро коллег, которые захотели продолжить службу, разумеется остались в подразделении. После нашей победы над бандами (горожанам не обязательно было знать про наличие установки и про предательство внутри Центра, им и не стали это рассказывать. Потому получилась просто наша победа, безо всяких "но") количество патриотичных граждан, желающих служить в конвоях, стремительно возросло. И с каждым новым кандидатом, который тем или иным способом заявлял мне о своей готовности "служить и защищать", крепло мое недоверие к каждому из них, и я ничего с этим не смог поделать. Тогда я решил очень просто: зачислил в штат себя как командира, и тех шестерых ребят, которые ранее служили в подразделении. Я понимал, что и среди этих шестерых могут быть ненадежные люди, но отказать тем, с кем вместе служил, я просто не мог: у любого недоверия всё же должны быть границы. Антон Кнолль посоветовал мне еще двух своих ребят, из Центра, которые захотели перейти к нам, и я их взял не раздумывая – Антону я доверял, как самому себе. Грюнер перевел ко мне троих надежных солдат, сразу сказав, что скорее всего это временно, пока мы не окрепнем. Таким вот образом в первый день моей работы в Жандармерию было зачислено двенадцать человек. Все остальные желающие пополнить наши ряды пока оставались кандидатами, на бумаге. Таких анкет у меня на столе уже скопилось более двадцати, и я совершенно не знал, что с ними делать, и по каким критериям всех проверять и подбирать. Вот оказывается, что означает нехватка опыта: и военного, и просто управленческого.