– Вы не боитесь ни неба, ни земли[7], раз позволяете себе применять пытки к невиновному человеку! Он ничего не сделал, чтобы заслужить столь жестокое обращение!
Судья прищурилась, глядя на горящие вдоль стен факелы:
– Как знать, господин Сяо, как знать… Помнится, во времена создания вольных городов вы не были столь великодушны, позволяя императорской гвардии проводить дознания над людьми.
– То были преступники, нарушившие законы и выступившие против империи!
– И вот вы здесь, живете в городе тех самых преступников, – спокойно ответила судья и перевела на него взгляд, заложив руки за спину.
Сяо Вэнь осекся и вновь посмотрел на Лю Синя. Ему и в самом деле нечего было ответить на это обвинение. Кто, как не он, знал все свои проступки? Лю Синь сглотнул кровавую слюну и поднял глаза, наконец встречаясь с Сяо Вэнем взглядом.
Судья вдруг хмыкнула и сменила тон на более надменный:
– Если простолюдин наносит оскорбление чиновнику первого ранга, коим я и являюсь, то за такое полагается два года каторги. Меньшей мерой наказания являются сорок ударов розгами. Ты думаешь, я несправедливо обхожусь с твоим учеником, Сяо Фэн[8]?
Лекарь с рычанием рванулся в оковах, и глаза, вспыхнувшие раскаленной медью, впились в судью. Его лицо, еще мгновение назад выражавшее обеспокоенность происходящим, запылало лютой враждебностью, едва он услышал свое первое имя, которым его не называли уже более десяти лет. Из уст постороннего человека оно ощущалось как хлесткий удар по лицу.
– Ну наконец-то, – улыбнулась судья и повернулась к Лю Синю.
Юноша, едва начавший приходить в себя, чуть надломил брови и, медленно моргая, посмотрел на Сяо Вэня с непониманием в глазах. Подойдя к Лю Синю, судья наклонилась к нему, глядя на Сяо Вэня, и с наигранным сочувствием прошептала:
– Вы ведь даже понятия не имеете, кем является человек, которого вы называете своим другом и учителем, не так ли, господин Лю?
Новый порыв холодного зимнего ветра, влетевший в зал, с грохотом закрыл главные двери. Стражники, вскинувшиеся на шум, не заметили ничего необычного и вновь развернулись, чтобы наблюдать за пыткой. Лю Синь, едва концентрируясь на происходящем, с трудом протолкнул слюну в сорванное криками горло и сипло ответил:
– Он мой друг, этого достаточно.
Судья вдруг рассмеялась, чуть откидывая голову, и отошла на пару шагов. Прервав ее смех, Лю Синь вновь заговорил, вкладывая в голос оставшиеся силы: