Арина накрывала на стол. Катя с восторгом смотрела на неё и упивалась мыслями о своей первой безалаберной любви, подарившей ей эту девочку.
– А папа думал, ты у нас остановишься, – наливая чай, щебетала Арина. – Моя комната просторная. Папа сказал, тебе нужен ключ от дачи, ну… от бабушкиного дома. Вот, – она положила перед Катей связку ключей. – Там и от сарая, и от бани тоже. Может, папу подождёшь? Он после шести приедет.
– Спасибо, доченька. Мы с Колей уж потом увидимся, а сегодня я на ферму поеду. Вы теперь этот дом дачей называете, а я ведь там выросла.
– И ты там одна будешь? – растерянно заморгала Арина. – Сейчас ещё холодно, печку топить надо. Дрова, конечно, есть. Но всё же… да и пыльно там. Мы последний раз в сентябре были.
– Коля сказал, там всё для жизни есть: и постели, и даже продукты. Он недавно туда заезжал, протопил. Не волнуйся. Друзья мои приедут. Приберёмся, – Катя нежно тронула кудри дочки и взглянула на часы. – Надо такси вызвать. Я только сумку с моими вещами возьму. А в чемоданах… ты потом глянь, там всем подарки, тебе, Свете и Коле тоже.
С трудом узнавая дороги, ведущие на бывшую ферму, Катя добралась туда к трём часам. Двор, крышу дома и сарая покрывал подтаявший снег, рыхлый и липкий, как сладкая вата. Глухо щёлкнули, открываясь, замки, и на Катю пахнуло дровами и мятой, которую баба Стёпа так любила добавлять в чай.
Катя обошла все три комнаты, её шаги мягко тонули в покрывающих пол коврах. Коля сказал, что недавно поменяли крышу и обновили внутри. Это и видно: новые обои, свежеокрашенные двери, дорогие занавески. Успокаивая горячее дыхание, Катя не спеша касалась взглядом каждого уголка дома, родного и уже по-новому далёкого.
Со стен фотографии в чёрных рамках с любопытством следили молодыми глазами Степаниды, Григория и Катиного деда за своей потерянной девочкой, вернувшейся под родной кров. В потолок дома будто стучался скрипучий голос бабушки: «Катька, ты ж неугомонная! Куда опять навострилась?» И она тихо шепнула: «Я вернулась, ба… Завтра к тебе на могилку схожу. К тебе и к маме…»
Катя растопила печь, вытерла пыль с массивного стола, обшарпанного комода и громоздких стульев. Иногда она опускалась на табуретку возле окна и глядела во двор, вспоминая, как они со Светкой лепили снеговиков и развлекали маленькую Арину. Порой Катин взгляд цеплялся за огромные лапы сосен и елей, они махали ей приветливо, без тени упрёка. Навязчивые мысли рисовали картинки, как бы она жила здесь, в Сибири, если бы её молодость не залапала война. Если бы, если бы…