– Что ты делаешь?
– Хрен его знает, – хмыкает он. – Ничего не будет, – отвечает на мой вопрос. – Просто не говори никому о том, что я тут тебе наболтал.
– Мне некому говорить, даже если бы я хотела, – признаюсь Тике.
– Ты чего такая честная, а?! – вдруг злится он.
– А зачем лгать? В этом есть какой-то смысл?
Тика снова молчит. Он так сопит, будто пытается справиться со своей злостью. Но я сказала ему правду. У меня никогда не было необходимости лгать людям. В моей жизни и так слишком мало близких людей – один, если быть точнее. Лгать тому, кто ставит в приоритет мою жизнь, подло и жестоко.
– Я скажу Арию, он вернет тебе деньги за картину, – сообщаю Тике.
– Зачем? – Он прекращает тереть мои пальцы и крепко сжимает их в своей горячей, большой ладони.
– Я обещала, помнишь? Ты рассказываешь, что видишь на картине, я дарю ее тебе. Все честно.
Мне отвечает очередная тишина. Она слишком затягивается, как и прикосновение Тики к моим рукам. Если это увидит Арий, ему вряд ли понравится, но я никак не могу решиться и высвободить свои пальцы.
– Только попробуй! – неожиданно рычит Тика, отпуская меня.
Его тяжелые шаги стремительно отдаляются. Дверь студии хлопает, и я вновь остаюсь в ней одна, все еще ощущая тепло его грубых ладоней на своей руке и запах… Запах, который застрял в моей голове, и его теперь тоже хочется нарисовать.
Тика
Сопя, как хренов еж, которого пнула под зад инопланетная девчонка, еду в родительский дом расплачиваться за полученный от матери адрес студии. От противоречивых эмоций грудная клетка так и норовит вскрыться, чтобы остудить «мотор».
Карандаши не трогай. Деньги верну.
Сдались мне ее карандаши.
Вообще не пойму, чего я так вызверился. От того, что моя привычная реальность на ней вдруг сломалась или от того, что мне хочется развернуть машину и вновь оказаться в студии, пропитанной специфическим запахом краски, дерева и бумаги?
Твой голос похож на бархат…
Конечно, детка. Я же бог хаоса, безумия и вечеринок. Я создан, чтобы соблазнять, использовать и разрушать. В любом клубе на меня смотрят с обожанием, можно раздавать бумажные салфетки, чтобы глупые девчонки вытирали слюни. А неземная Лора смотрит лишь на свой мольберт или сквозь меня. И мозгами я уже понял, в чем дело, но вспыхнувшие эмоции не дают усвоить такой очевидный факт: необычная блондинка с тонкими, самыми сексуальными в мире пальцами не видит.