– Да, но она говорит о вещах, с которыми вы действительно никогда не сталкивались, как не сталкивалась и я, ведь раньше меня никто не превращал в человека, – разумно произнесла девочка, поджимая ноги. – Действительно, почему ты не боишься ни орла, ни волшебника на холме, ни меня… Вдруг я и правда превращусь сегодня в зайчика?
И, словно подтверждая свои слова, она попыталась изобразить зайца, рисуя руками в воздухе его портрет.
– Потому, – сказал Сергей, максимально приблизив свое лицо к лицу Ининь, – что у тебя на голове, прямо надо лбом, где начинается пробор, – он показал пальцем, – есть волосок, торчащий меньше, чем на сантиметр и никогда не падающий, а это говорит о том, что теперь ты девочка, и эта девочка – моя дочь, которую я очень сильно люблю.
Через несколько часов не самой утомительной дороги путешествие осталось в прошлом, а семья успешно вернулась обратно в город. Сергей и Таня уже пять лет проживали в трехкомнатной квартире, одну комнату в которой они предварительно оборудовали под детскую. Именно в ней и поселилась Ининь.
Детская с видом на цветущие фруктовые деревья была наполнена светом целый день: нежно-зеленые стены, вбирая в обои яркое солнце, окрашивали все пространство и находящиеся в нем предметы в красивый зеленоватый оттенок. Словно то была не комната, а лесная поляна.
Помещение было небольшим, но двухярусным. На первом этаже располагались стол, комод, корзина с игрушками, небольшая доска с фломастерами и квадратный шкаф, а на втором, на который вела широкая лестница, была установлена кровать, небольшое вращающееся кресло и гибкая труба шириной около метра, позволяющая быстро скатиться вниз. Ининь пришла в восторг от новой комнаты и с любопытством начала перебирать приготовленные заранее игрушки, бережно доставая их из корзины и пристально рассматривая каждую по отдельности.
Сергей и Таня удалились на кухню и принялись за приготовление позднего обеда. Девушка быстро отошла от состояния, в котором пребывала у костра, и, проспав почти всю дорогу, теперь внимательно наблюдала за мужем. Его лицо, обычно не выражающее никаких эмоций, сейчас было нахмурено, взгляд, смотрящий словно в самого себя, подолгу фиксировался на окружающих предметах, а дыхание стало реже и глубже, что было заметно по поднимающейся грудной клетке. Муж явно думал о ее словах и отношении к девочке, и Таня не знала, с чего теперь начать разговор, так как чувствовала себя неловко.