Антон вздрогнул. Он представил себя с искаженным от злости лицом, с поднятой рукой, держащей огромный нож, и, трясущегося от страха, Ника – одноклассника, который издевался над Антоном, именно он облил Антона мочой. В горле возник какой-то сладкий приятный комок, не тот, комок боли и обиды, к которому Антон уже привык, это было другое ощущение. Это было что-то приятное, наравне с оргазмом. Когда он проглотил его, то в груди разлилось теплое и, перехватывающее дыхание, чувство. Кажется, это было удовольствие. Удовольствие, которое было сильнее, чем когда бы то ни было. Такого Антон еще не испытывал.
– Я согласен. Что бы ты не думала обо мне.
– Ты боишься, что я буду осуждать тебя? Милый, не смотря на мою внешность нежной и хрупкой девушки, я – настоящий монстр. Внешность чаще всего обманчива. Так что, относись ко мне, как к своему учителю по предмету – жестокость и бессердечность. Я знаю, что жалости ты не будешь испытывать. Тебя ведь не жалели, так?
Антон смотрел на нее, как на первого человека, который на его стороне, который понимает его, а самое главное не пытается окунуть лицом в дерьмо. В его глазах читалась благодарность, а еще промелькнул огонек, который можно заметить в глазах серийных убийц и маньяков, какое-то легкое безумие, как сказало бы большинство, но это была смесь боли, жестокости, удовольствия от мести и радости, и да, это было похоже на безумие, возможно, это и есть безумие.
– Вижу, что ты готов. Подписывай, и едем смотреть твои земли и твой новый дом.
Антон подписал договор. Даная направила лодку к берегу, но не к тому, где сел Антон, а к противоположному.
Когда они вышли на берег, к ним подошел мужчина лет шестидесяти в черном смокинге. Он держал в руках зонт.
– Дождя же нет, – сказал Антон и посмотрел на Данаю.
Она улыбнулась и подняла ладони вверх.
– Дождь, – сказала она.
Вдруг небо потемнело, пошел дождь, в дали раздался раскат грома.