"Кто… кто я?" – спросила я, чувствуя, как волна нарастающей, ледяной паники подступает к горлу, грозя захлестнуть меня.
Женщины снова выглядели шокированными, словно их госпожа потеряла рассудок. "Госпожа, что вы такое говорите? Вы же… вы Императрица! Императрица Лин Мэй!"
Императрица? Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Императрица? Я? Анна? Та, которую только что убил собственный муж, ограбив до нитки, теперь… Императрица? В этом странном, древнем, роскошном месте?
Я посмотрела на себя – на тонкие запястья, на изящные пальцы, унизанные нефритовыми кольцами, на рукав шелкового одеяния, покрывающего мое тело.
Это не мое тело. Это не мой мир.
Я умерла. И вернулась к жизни… в другом мире. В другом времени. В теле… Императрицы.
Невероятная, безумная, шокирующая правда обрушилась на меня. Вместо смерти – перерождение. Вместо ада или забвения – золотая клетка Императорского дворца. Вместо нищеты, которую мне готовили муж и любовница – высший титул в этой странной, незнакомой иерархии.
Почему? Как? И что стало с той, чье тело я теперь занимаю? Где Императрица Лин Мэй?
Паника отступила так же внезапно, как и накатила. Ее место заняли холодное, расчетливое спокойствие и обжигающая волна решимости, выкованной в пламени предательства. Я умерла ужасной смертью, преданная самыми близкими людьми, теми, кому безоговорочно доверяла. Меня использовали, сломали, выбросили. Как ненужную вещь.
Теперь у меня есть второй шанс. Власть. Пусть и в чужом теле, в чужом мире, окруженная неизвестными опасностями, правила которого мне неведомы.
Я не повторю ошибок прошлой жизни. Больше никто не сможет меня обмануть. Больше никто не сможет у меня что-то отнять. Особенно жизнь. Больше никто не сможет *контролировать* меня.
В глазах Императрицы Лин Мэй, отражавших резной золотой потолок, появилась новая, незнакомая искра. Искра Анны – циничной, опаленной предательством, но не сломленной женщины, вернувшейся из мертвых, чтобы начать все заново. На этот раз – по своим правилам.
"Воды", – твердо произнесла я, удивляясь силе и чистоте собственного голоса, который звучал непривычно мелодично.
Служанки, обрадованные, что госпожа, похоже, полностью пришла в себя и, возможно, оправилась от временного помутнения рассудка, поспешили выполнить приказ. Одна из них осторожно поднесла к моим губам нефритовую чашку с водой.