Она такая же таинственная, как теперь моя жизнь.
Однако, ни монумент «Родина-мать зовет!», ни колесо обозрения не радовали глаз. Все было чужим. Опасным. Страшным.
Как и сам Эмин.
– Я не хочу здесь жить… – отчаянно шепчу, упираясь в толстое остекление балкона.
– Придется.
Его голос за спиной лишает рассудка. Я подскакиваю на месте, разворачиваюсь и тут же упираюсь в его грудь.
Сильная. Твердая. Стальная грудь.
Мне никогда не справиться с ним, если он захочет получить меня. И мамы рядом больше не будет.
Руки Эмина причиняют боль – они впиваются в мой подбородок, задирая голову. Заставляют смотреть в его серые бездушные глаза.
– Я только поцелую.
– Что? Нет…
Я в ужасе распахиваю глаза.
И упираюсь в его грудь прежде, чем чувствую тепло на своих губах.
Не хочу.
Не хочу принадлежать этому мужчине. Он опасный. Его нельзя целовать.
– Больно не будет.
Эмин выдыхает мне в губы, сковывая руками талию.
Обездвиживая.
Лишая надежду на все хорошее.
Миллиметр за миллиметром забирая мое тело. Кусая губы.
– Я только поцелую…
Он повторяет это словно заведенный. Будто хочет убедить в этом самого себя. Чтобы не сорвало крышу.
– Пожалуйста… Эмин. Отпусти.
Уворачиваться становится все сложнее. Его напор пугает. Мой жалкий писк ничего по сравнению с его силой.
Его язык проходится по моей нижней губе. Делает укус. Раздается тяжелый вздох.
В моих глазах стоят слезы. Вот и твой первый поцелуй, Диана.
– Эмин!
Изо всех сил толкаю его в грудь. Отшатываюсь к концу балкона, из которого открывается панорамный вид на темную страшную реку.
Его взгляд не предвещает ничего хорошего.
– Не приближайся ко мне!
Голос подводит меня дрожью. Эмин жестоко усмехается. Чувствует мой страх, как зверь, что загнал свою добычу.
– И кто меня остановит, Диана?
– Я бы не хотела, чтобы тебя пришлось останавливать. Ты ведь не для этого привез меня сюда.
Тихо, но веско. Правдиво, но тонко.
Эмин меняется в лице. Становится задумчивым.
– А, по-моему, тебе вполне понравилось со мной целоваться.
В ту же секунду в квартире раздается звонок. Гости?
Только гости не приходят на ночь глядя. И Эмин это понимает. Улыбка с его лица пропадает. Все его тело напрягается, и сам он вытягивается в полный рост, словно готов вот-вот ринуться в бой.
– Сиди в комнате и не высовывайся, – велит он.
Размашистыми шагами Эмин уходит, плотно закрывая за собой дверь в спальню. Я оглядываюсь. Сердце стучит так сильно, будто норовит выпрыгнуть.