– Хочешь. Я чувствую, как сильно ты хочешь.
Барахтаюсь в его объятиях. Вцепляюсь в его руки, чтобы убрать их со своего тела, но все бесполезно.
Меня пугает реакция моего тела.
Но еще больше я боюсь становиться его женщиной. Мама говорила, что это та грань, за которой следует невозвратимое. Это есть принадлежность мужчине, которому ты отдалась.
Мама знает толк в одержимости.
Духовка звонко щелкает. Блюдо готово. Но Эмин и не думает останавливаться, жестоко сминая мои губы своими.
– Ты такой же, как он… Да, Эмин?! Из жестокого мира. Где можно убивать, преследовать, насиловать… – шепчу с надрывом.
Я не надеялась на отступление, но после моих слов Эмин отшатнулся от меня.
Отшатнулся так резко, что я испугалась. Его взгляд пригвоздил меня к месту, и постепенно туман в его глазах уступал прежнему холоду.
Дрожащими руками я поправляю кофту. Грудь все еще чувствует его грубые прикосновения. И тело, распаленное его жадными ладонями, до сих пор ожидает большего.
Но только не разум.
– Ты такой же, как он. Ваш главный. Как вы зовете его? Отцом? Богом?
– Заткнись, Диана! – почти утробно.
Эмин сжимает челюсти от злости. И возбуждения.
Обнимаю себя руками. Я боюсь его такого – непредсказуемого, дикого, необузданного. Эмин видит мой страх и злится еще больше.
Но главное, что мне снова удалось избежать его близости.
На этот раз – удалось. Боюсь, что он был последним.
– Ты отдал за меня свой бизнес. Я понимаю, это большие деньги…
– Я похож на того, кто делится своей собственностью? – Эмин жестоко усмехается, – они нас больше не потревожат. Никогда и никому я не позволял шантажировать себя. Запомни это, Диана.
– Что? Что ты сделал с ними?
Я сцепляю в замок холодные пальцы. Свожу ноги вместе. На подоконнике становится холодно, жар тела постепенно спадает.
Взгляд Эмина говорит лучше слов. Он отворачивается, открывает духовку, но все это становится уже не важным.
– Ты тепличный цветочек, Диана. Но пора высовываться наружу и познавать мир. Ты не в рай попала, девочка. Ты со мной связалась. И теперь я за нас двоих в глотку буду вгрызаться всем, кто нас тронет.
Я прыгаю вниз. Касаюсь ногами пола и тотчас же возвращаюсь в комнату.
Он их убил. Всех.
Я привыкну. Наверное, я привыкну жить с бандитом и убийцей.
Но я не привыкну любить его и спать с ним в одной постели. Целовать его после того, как он возвращается со своих грязных дел.