Хватаю ее за бедра. Хочу оголить эту девочку. Хочу, чтобы она запомнила свой первый раз.
– Эмин, подожди.
Снова Эмин, твою мать!
Подожди? Я тебя годы ждал, девочка. У тебя первые месячные пошли, когда я начал тебя ждать.
Снова накатывающее возбуждение. Я хочу взять себя в руки, но от ее хрипловатого голоса я только больше зверею. И тело у нее такое горячее. Тело, созданное для меня.
Я не понимаю, что со мной происходит.
Такое чувство, что если я не возьму ее сейчас, то сдохну.
– Эмин, тебе звонят.
Она еще борется со мной, но постепенно плавится от моих рук. Сопротивление сходит на нет. Мои руки беспрепятственно ласкают ее тело.
Они ползут вверх по ее нежному бедру. Касаются тонкой ткани белья, которое ни черта не служит преградой. Грудь Дианы поднимается чаще по мере того, как мои руки тянутся выше.
Сегодня ты станешь моей, маленькая. Станешь девочкой Эмина.
– Эмин, слышишь?
Она что-то сбивчиво шепчет.
И скоро до меня доходит смысл ее слов. Бросаю взгляд на телефон, он вибрирует.
– Лежи. И не дергайся, – припечатываю ее тело рукой к матрасу.
Мы сейчас продолжим. Твое тело слушается. Оно чертовски податливое. Как пластилин. Осталось немного помять, разогреть в своих руках и без сопротивления раздвинуть ножки…
На экране одиннадцатый пропущенный от отца.
Твою мать.
– Чем ты так занят, Эмин?
Отец в бешенстве. Что-то с Анной?
Откашливаюсь перед тем, как спросить, что случилось.
Голос отца был не мрачным. И даже не злым.
Он был подавленным.
– Анна сказала мне, что не делала аборт.
– Не делала? Это как? А где тогда ребенок?
Я слышу всхлип. Слышу и не верю, что мой отец – мой жестокий ублюдочный отец – пустил слезу.
– Диана и была тем ребенком, Эмин… Моим ребенком.
Наступает парализующий шок. Мысли в голове проносятся с бешеной скоростью.
Недоверие.
Осознание.
Принятие.
Гнев. Неконтролируемый, мать его, гнев!
Появляется желание бить и убивать. Груша бы не помешала.
Отшатываюсь от Дианы. Встаю с кровати, запутавшись в простынях. Возбуждение постепенно отпускает, но только в голове. Остальное по-прежнему утопало в свинце.
Анна, ты идешь во все тяжкие. Играешь с огнем. Такая ложь карается болью.
– Привези мне тело, Эмин, – почти утробно.
– Отец…
– Привези, или я сам доберусь до него!!!
Крик отца до сих пор стоит в ушах.