Шмуль попытался ответить, но силы уже покинули его. Он лишь почувствовал, как слеза медленно скатилась по щеке. Это прикосновение незнакомки стало для него единственной надеждой в мире, где кроме смерти он уже не ждал ничего.
Он лежал неподвижно, его тело было словно окаменевшим от бессилия. Мысли путались, перед глазами мелькали неясные образы. Слова незнакомки эхом отзывались в его где-то в глубине сознания: «Ты должен жить».
Она тихо опустилась на край кровати. Услышав её мягкое движение, Шмуль приоткрыл глаза.
– Попробуй хотя бы глоток воды, – Браха осторожно поднесла ложку с водой к его пересохшим губам.
Он почувствовал холодную влагу, обжигающую горло, но не смог сделать и глотка. Слабость была непреодолимой. В её глазах промелькнуло отчаяние.
– Не сдавайся, пожалуйста, – прошептала она, едва сдерживая слёзы. – Я не позволю тебе уйти…
Шмуль внимательно посмотрел на неё. Почему ей так важна его жизнь? Откуда в её глазах столько боли и надежды?
– Ты… кто? – сорвалось с его губ, как выдох последней надежды.
Она слегка улыбнулась, хотя взгляд её остался печальным.
– Я – та, ради кого стоит вернуться, – она крепко сжала его руку, словно пытаясь передать ему свои силы.
Шмуль почувствовал неожиданное тепло, разливающееся по телу, словно её слова и прикосновение действительно возвращали его к жизни. Он не понимал, кто она и почему так заботится о нём, но уже знал, что без неё у него не осталось бы даже тени надежды.
–Хорошо… Поспи… – прошептала Браха с нежностью, способной исцелить даже самые глубокие раны.
Закрыв глаза, Шмуль провалился в глубокий сон.
Взгляд Брахи задержался на старике на соседней кровати. Старик лежал неподвижно. Лицо – словно вырезано из воска, но в нём осталась улыбка. Не грустная – почти благодарная. Как будто он ушёл, увидев что-то, что стоило последнего вздоха.
– Сестра! Сестра! – воскликнула Браха, обращаясь к появившейся в дверном проёме медсестре с тележкой, на которой стояла большая кастрюля супа, хлеб, алюминиевые миски и ложки.
– Опять покойник?
Медсестра подошла ближе, осмотрела старика и лишь кивнула, как будто подтверждая собственную мысль.
– А этот? – кивком указала она на Шмуля. – Жив?
Браха с ноткой надежды в голосе:
– Может…, мои молитвы помогли… Он очнулся.
– Очнулся? – с удивлением переспросила медсестра, будто такая новость нарушила привычный порядок вещей.