Поговорив с лечащим врачом, вхожу в палату и внутри сразу становится теплее. Мама выглядит лучше. Глаза ясные, в уголках губ легкая улыбка. Она всегда улыбается, даже если больно.
– Привет, моя хорошая, – ее голос мягкий, теплый, родной, а у меня внутри все сжимается от эмоций. Слезы наворачиваются на глаза, но я не позволяю им пролиться.
Я сажусь рядом, беру маму за руку. Она такая хрупкая. Мне хочется сказать многое, но слова застревают в горле.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю тихо.
– Уже лучше, – отвечает она. – Врачи говорят, что скоро переведут в палату. А ты? Ты выглядишь… усталой.
Я улыбаюсь, пряча волнение.
– Все хорошо. Я устроилась на работу, – все же рассказываю я. Хочется порадовать, точнее приободрить.
– Как на работу? – волнуется мама. – Детка, не делай глупости, тебе учиться надо.
– Я знаю. Все хорошо, мам, – ободряюще сжимаю ее ладонь. – Мне же не пятнадцать.
– Ты всегда для меня будешь маленькой девочкой, – шепчет она устало.
Я не рассказываю подробности. Она слишком быстро догадается, что что-то не так. Что-то в моих глазах выдаст правду. Поэтому я молчу, просто наслаждаюсь ее голосом, ее присутствием.
Но мысли не отпускают. Что теперь? Какой следующий шаг?
Когда выхожу из больницы, небо уже совсем темное. Я сажусь в машину и закрываю глаза. Ответов по-прежнему нет. Только вопросы.
Флигель встречает меня тишиной. Я захожу внутрь, сбрасываю куртку и машинально оглядываюсь. Жить здесь – не лучшая перспектива, но и не худшая. По крайней мере, крыша над головой есть. А еще здесь тепло и чисто, что тоже немаловажно.
Все перевернулось. Я до сих пор не понимаю, что делать дальше. Уйти? Остаться? Кажется, что оба варианта одинаково плохи. Но, где-то в глубине души, поселился маленький червячок, который внушает, что я не хочу уходить…
Анна встречает меня в коридоре. Улыбается тепло, без тени насмешки или любопытства.
– Ты вернулась, – замечает она.
– Ага, – бурчу я, вешая куртку и стягивая кроссовки. Я не знаю, что сказать. В голове шумит, мысли скачут, но от этого легче не становится.
Анна провожает меня в комнату. Мы теперь живем втроем с ней и Оксаной. У меня своя кровать, но это не дает чувства уединения. Оксана спит, отвернувшись к стене. Или делает вид. Впрочем, без разницы.
– Все нормально? – Аня присаживается на свою кровать, пальцами расчесывая влажные после душа волосы.